ледником. Помнится, поваров несколько расстраивала необходимость делить место между тушами и телами, которых порой скапливалось изрядно. Пришлось строить новый ледник.
– Ученик алхимика. Смышленый парень. Собирал на гильдийный взнос. Умел видеть. И слышать. Возможно, увидел что-то, чего не следовало бы…
Алхимические лавки и алхимические склады. Селитра. Сера. Уголь.
Порох?
Компоненты по отдельности не запрещены. Их незачем прятать. Разве что… не в качестве, а количестве? Поставки возросли, и это насторожило мальчишку. Решил узнать больше?
Надо бы проверить склады. Конечно, если там что и было, то уже исчезло.
– Склады чисты, – подтвердил догадку Урфин, он все-таки присел. – Контрабанды и той нет. А это – подозрительно. Второй мертвец – профессиональный нищий. Жил на пристани. Там и умер.
Пристань – корабли.
Грузы.
Люди. Встречи.
– Третья – повитуха…
Женщина? Кайя не любил, когда женщин убивали. Это было неправильным. Но странный выбор, что могла рассказать повитуха? И Урфин, отвечая на вопросительный взгляд, объяснил:
– Мужчины часто не обращают внимания на женщин. Женщины слушают разговоры и делятся с другими женщинами…
А повитуха, особенно хорошая, – знакомство полезное. И должно быть, слышала немало разговоров. Но кто-то догадался.
– Он умен, – Кайя неприятно было признавать это, как и то, что Тень выигрывал. Взятый замок? Ничего не значит. В Протекторате тысячи замков и голодной швали, которой сидеть бы на поводке, растрачивая пыл в приграничных стычках, хватает. У побережья – сотни островов, облюбованных контрабандистами. Этих Кайя не трогал.
Зря, выходит, не трогал.
Еще маг со свирелью и неясными намерениями. Точнее, некоторые намерения как раз-то ясны – в очередной раз натравить на Урфина Совет, чтобы Кайя было чем заняться.
Дядя прав. Нельзя ссориться. Но почему не получается жить в мире?
– С кем она работала? – Кайя выцепил-таки нужную мысль, но не выдержал-таки, подошел к кровати, чтобы убедиться – Изольда спит.
Все еще спит.
– С теми, кто живет в Замке.
Ожидаемый ответ. Где искать гниль, как не здесь?
– Эта женщина и сама жила в Замке, – Урфин отвернулся. Он умел не видеть того, что видеть не стоило. Например, не вовремя соскользнувшего одеяла. Изольда не шевелилась, но треклятое одеяло снова и снова падало на пол, как будто стягивал его кто-то.
– Знаешь, если она умрет, мне будет очень плохо, – лишь двоим Кайя мог признаться в этой слабости. – И не потому, что я не сумел ее защитить. Просто плохо. Без нее.
Себе в таком тоже непросто признаваться.
Мех укрывает Изольду до кончика носа. И длинные ворсинки шевелятся – это значит, что Изольда дышит. Но ее дыхание такое слабое. А сердце бьется слишком уж медленно. Кожа холодна, ладони – вовсе ледяные, и Кайя пытается согревать их собственным дыханием, понимая, что этого тепла хватает ненадолго.
– Прости, пожалуйста, – Урфин произносит это так, что становится понятно – ему действительно жаль. Он умеет обращаться с голосом и порой тон изменяет значения слов. Кайя тогда себя крайне глупо чувствует, не зная, чем верить – словам или тону. – Я сказал то, чего не следовало говорить.
– Как и я.
Непрочный мир. Осколки вновь срастаются, но щит, из них сделанный, не выдержит мало-мальски крепкого удара. Так стоит ли его таскать? Ненужная тяжесть…
Урфин – не щит.
– Она сильная. И от перехода оправилась быстрее, чем я. Ей нравится жить. И ты тоже. Значит, вернется.
Кайя кивнул: он говорил себе то же самое. Почти этими же словами. Но время шло, а Изольда не возвращалась. Он ведь звал. Каждый день звал, уговаривал, требовал, кажется, однажды угрожал. Она не слышала. Или и вправду не боялась?
– Там… ее уже похоронили?
– Да. И Тайный Совет очень желает видеть тебя. Им нужна ясность.
Кайя не оставят в покое. И они имеют право знать.
– Я посижу с ней, – предложил Урфин. – А ты кинь старым мудакам кость. Пусть грызутся себе… и к дяде загляни. Он волнуется.
Уйти? Ненадолго. Оставить одну? Не одну – с Урфином. Он надежен и… если он не причастен. Надо решать. Верить? Нет?
– Одеяло спадает, – Кайя отошел от кровати. – И тогда она мерзнет. Можешь почитать что-нибудь. Правда, я не знаю, слышит ли она.
Если бы слышала, то вернулась бы. Наверное.
Книга лежала на столе, и Урфин перевернув, прочел заглавие. «Основы фортификационного оборудования местности».
– Гм, увлекательно, должно быть… – это уже насмешка, но не обидная. И Кайя признается:
– Я пробовал читать стихи, но засыпаю.
– Может, не от стихов, а просто потому, что надо поспать?
Он прав, Кайя спал урывками, всякий раз боясь пропустить тот момент, когда Изольда очнется. Или уйдет насовсем.
– Иди уже, – Урфин раскрыл книгу и тут же закрыл. – Давай я лучше приберусь, а то опять развел свинарню…
Каменный зал, вырубленный некогда в теле скалы, был холоден. Пожалуй, дядя мог бы устроить здесь еще одну мертвецкую, для которой и льда не понадобилось бы. Единственный камин, слишком маленький для помещения столь просторного, чадил. Дым поднимался к куполообразному потолку, скрывая трещины и проржавелые штыри, в которых некогда крепились факелы.
Тайный Совет собрался в на редкость полном составе. Одиннадцать из двенадцати благородных мормэров. Лорд-канцлер все еще отсутствовал, и это обстоятельство весьма порадовала Кайя.
Надо бы почаще усылать, благо, гарнизонов в протекторате много…
– Доброго дня, – Кайя занял место во главе стола.
Вырубленный из камня, тот был крайне неудобен, хотя и выглядел внушительно. Поговаривали, что некогда совещания проходили эмоционально, и советники не гнушались мебель рубить, оттого пришлось сделать стол попрочнее.
– Мы рады, наконец, увидеть вас, Ваша Светлость, – произнес лорд-казначей без особой радости в голосе.
Дядя, как обычно, скрывался в тени и канделябр с семеркой свечей отодвинул подальше. Его кресло с изогнутой спинкой и высокими подлокотниками весьма подходило для игр в прятки. Вот и сейчас виднелся лишь край пышных манжет и дядины пальцы, перебиравшие бусины. Они бесшумно скользили по длинной нити, не сталкиваясь друг с другом. Но лорд-казначей все равно был недоволен. Он морщился всякий раз, когда взгляду его случалось остановиться на Магнусе.
– …и у нас имеются некоторые вопросы, требующие вашего высочайшего внимания.
Издевается? Нет, почтителен и едва ли ни подобострастен. Хотя все равно издевается. Но сегодня Кайя не в том настроении, чтобы отвечать вежливо.
– Задавайте.
Свечей слишком много, и от рыжих огоньков рябит в глазах. За ними не разглядеть лиц. Парики, кружево, драгоценные камни, роскошные ткани… не лица. Никогда не лица. И на другом плане та же
