Даниэль (садится за стол перед камином и кладет ногу на стул Армана). Пододвиньте мне этот стул… Вот так… (указывает на другой стул, куда затем кладет другую ногу.) Спасибо!.. Несчастный Арман, ходит взад-вперед по дороге, под палящим солнцем! А я отдыхаю! Кто же из нас первым придет к финишу? Мы с ним прямо как в басне про зайца и черепаху.
Хозяин гостиницы (протягивает ему книгу). Не желаете ли, мсье, написать что-нибудь в нашей книге для путешественников?
Даниэль. Это я-то? Да я никогда ничего не пишу после принятия пищи и очень редко — до… А ну-ка, посмотрим, какие деликатные и гениальные мысли приходили на ум посетителям этого заведения. (перелистывая книгу, читает.) «я нигде так возвышенно не сморкался!»… Подпись: простуженный путешественник… (продолжает листать.) Ого, какой красивый почерк! (читает.) «как прекрасно любоваться величием природы в обществе супруги и племянницы…» подпись: Малакэ, рантье… Мне всегда казалось странным, почему это французы, такие остроумные у себя дома, становятся такими идиотами в чужих краях!
Снаружи доносятся крики и шум.
Хозяин гостиницы. О господи!
Даниэль. Что там такое?
Входит Перришон, поддерживаемый женой и проводником.
Арман. Живо: воды, соли, уксусу!
Даниэль. Что случилось?
Анриетта. Папочка чуть не разбился!
Даниэль. Не может быть!
Перришон (садится). Женушка моя!.. Доченька!.. Ах, мне уже лучше!..
Анриетта (протягивает ему стакан с подслащенной водой). Вот, выпей!.. Тебе сразу станет легче.
Перришон. Благодарю… Надо же было так грохнуться! (пьет.)
Мадам Перришон. Сам виноват: вздумал гарцевать на лошади — нечего сказать, хорош отец семейства… Да еще пришпоривать ее стал!
Перришон. При чем тут шпоры… Просто кобыла оказалась с норовом.
Мадам Перришон. Ты, наверно, и сам не заметил, как вонзил шпоры в бока, — вот она и стала брыкаться…
Анриетта. И, если бы не господин Арман… Мой папочка полетел бы в пропасть…
Мадам Перришон. Да он уже и полетел — точно шар… Мы подняли крик!..
Анриетта. Тут-то мсье и подоспел к нам на помощь!..
Мадам Перришон. И как бесстрашно, как спокойно!.. Вы — наш спаситель… Если бы не вы, то мой муж… Бедный мой дружок… (рыдает.)
Арман. Опасность уже миновала… Успокойтесь, прошу вас!
Мадам Перришон (продолжает всхлипывать). Ах нет, мне так легче! (мужу.) Теперь ты будешь знать, что такое шпоры! (всхлипывает еще громче.) Не любишь ты свою семью, не любишь.
Анриетта (Арману). Позвольте и мне, вслед за мамочкой, поблагодарить вас. Я на всю жизнь сохраню память об этом дне… На всю жизнь!..
Арман. Ах, мадемуазель!..
Перришон (всторону). Теперь мой черед. (громко.) Мсье Арман!.. Ах нет, позвольте мне звать вас просто Арманом!
Арман. Ну конечно, прошу вас!
Перришон. Арман… Дайте мне вашу руку… Я не умею говорить цветистых фраз, но… Пока будет биться сердце Перришона, вы будете жить в нем! (пожимает ему руку.) Больше я вам ничего не скажу!
Мадам Перришон. Спасибо, мсье Арман!
Анриетта. Спасибо, мсье Арман!
Арман. Мадемуазель Анриетта!
Даниэль(всторону). Гм, а я, пожалуй, зря остался пить кофе!
Мадам Перришон (хозяину гостиницы). Велите отвести лошадь — мы возвратимся в коляске.
Перришон (встает). Но, уверяю тебя, мой друг, я вовсе не такой уж плохой наездник… (вскрикивает.) Ай!.. Все. Что случилось?
Перришон. Ничего… Что-то поясницу заломило! Велите все-таки отвести лошадь!
Мадам Перришон. Идем, тебе надо хоть немного отдохнуть. До свидания, мсье Арман!
Перришон (энергично пожимает руку Арману). До скорой встречи… Арман! (снова вскрикивает.) Ай!.. Я слишком сильно пожал! (уходит влево, сопровождаемый женой и дочерью.)
Арман. Ну-с, что скажете, мой дорогой Даниэль?
Даниэль. Что поделаешь: вам повезло!.. Вы создаете какие-то там пропасти, спасаете папашу от гибели — мы об этом с вами не уговаривались!
Арман. Это уж судьба…
Даниэль. Папаша зовет вас Арманом, мамаша рыдает, а дочка награждает вас прочувствованными фразами… Вычитанными в шедеврах мсье Буйи… Я проиграл — это ясно! И мне остается только выйти из игры…
Арман. Вы шутите!..
Даниэль. Я столь мало склонен к шуткам, что сегодня же вечером уезжаю в Париж…
Арман. Что это значит?
Даниэль. …и там будет ждать вас друг, который желает вам всяческого счастья!
Арман. Вы уезжаете? Ах, спасибо!
Даниэль. Вот это действительно крик сердца!
Арман. Простите, ради бога! Беру свои слова обратно! После той жертвы, которую вы мне приносите…
Даниэль. Это я-то? Нет, давайте внесем в дело ясность… Я не приношу вам ни малейшей жертвы. Я отступаю только потому, что не вижу никакой возможности добиться успеха. Но, если бы мне такая возможность представилась — пусть даже самая мизерная, — я бы остался.
Арман. Ах!
Даниэль. Вас это удивляет? С той минуты, как я почувствовал, что Анриетта выскальзывает у меня из рук, она стала мне бесконечно дороже.
Арман. Это вполне понятно… Потому я и не буду просить вас об одной услуге…
Даниэль. Какой же все-таки?
Арман. Да нет, никакой…
Даниэль. Говорите, прошу вас.
Арман. Я подумал было, что, раз уж вы уезжаете, вам не составило бы труда повидать мсье Перришона и шепнуть ему несколько слов о моем положении в обществе и видах на будущее.
Даниэль. А, черт!
Арман. Сам я не могу об этом заговорить, а то получится, что я хочу принудить его к расплате за оказанную услугу.
Даниэль. Словом, вы хотите, чтобы я сыграл роль посредника. Ну, знаете ли, это уж слишком!
Арман. Вы мне отказываете?
Даниэль. Ах, Арман! Ну хорошо, согласен!
Арман. Друг мой!
Даниэль. Сознайтесь, что я совсем не такой уж плохой соперник: даже согласен просить для вас руки той, которую люблю.
За сценой слышен голос Перришона.
