не досталось от Владимира Ивановича. У Константина Сергеевича большая роль. Вообще же ролей немного.
К началу приехать не могу, буду сидеть в Ялте до ноября. Ольга, пополневшая, окрепшая за лето, приедет в Москву, вероятно, в воскресенье. Я останусь один и, конечно, не премину этим воспользоваться. Мне, как пишущему, необходимо наблюдать возможно больше женщин, необходимо изучать их, и потому, к сожалению, верным мужем быть я не могу. Так как я наблюдаю женщин главным образом для пьес, то Художественный театр, по моему мнению, должен был бы прибавить моей жене жалованья или назначить ей пенсию.
В Вашем письме Вы не сообщили адреса, посылаю письмо в Камергерский переулок. Вероятно, Вы бываете на репетициях и потому получите его скоро. За то, что Вы вспомнили, написали мне письмо, я Вам благодарен бесконечно. Игорю и Кире шлю низкий поклон и благодарю их за память, только напрасно Кира радуется S-t Bernard'у*, это собака добрая, но неудобная и совершенно бесполезная. То ли дело мой друг Цыган. На днях я тоже завел себе дворнягу, необыкновенно глупую.
Когда увидите Вишневского, то скажите ему, чтобы он постарался похудеть - это нужно для моей пьесы. А затем, будьте здоровы, счастливы, веселы, пусть Вам все удается. Пожелайте, чтобы я поскорее выздоровел и занялся делом. Константину Сергеевичу и всем Вашим товарищам и товаркам низкий поклон.
Ваш А. Чехов.
Целую Вам ручку. * сенбернару (франц.)
4167. С. А. КАРЗИНКИНОЙ
15 сентября 1903 г. Ялта.
15 сентября 1903.
Милостивая государыня
Софья Андреевна!
Сегодня, по получении от Вас письма, я говорил с Сергеем Яковлевичем Елпатьевским, и он обещал мне написать Вам подробно, сегодня же. Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
18 сентября 1903 г. Ялта.
Прости, милый Виктор Александрович, я задержал рассказ - это потому, что мне нездоровится вот уже дней десять. Стало холодновато, подуло осенью, ну и здравие мое тоже стало настраиваться на осенний лад. Кашляю, ослабел и по обыкновению своему страдаю расстройством кишечника.
Посылаемый рассказ можно бы и еще больше исправить, да неудобно он написан, с узкими промежутками между строками и без полей.
Ольга будет в Москве в это воскресенье. Маша поживет здесь до октября.
Будь здоров, жму руку.
Твой А. Чехов.
18 сентября 1903. На обороте:
Москва.
Виктору Александровичу Гольцеву.
Ваганьковский пер., д. Куманина, редакция 'Русской мысли'.
4169. В. М. ЧЕХОВУ
18 сентября 1903 г. Ялта.
Милый Володя, спасибо за письмо и за фотографию. Сделай несколько снимков еще, пожалуйста, и пришли, только без кошек, которые у тебя чрезвычайно нехудожественны. Все мы живы, почти здоровы и благоденствуем по мере сил и возможности. В Ялте дни теплые, летние, вечера же холодные. Цветут розы.
Когда будешь писать в Мерв, то поклонись о. Василию, Сане и Леле; а теперь кланяйся и передай привет маме и Иринушке. Будь здрав и благополучен, не забывай.
Твой А. Чехов.
18 сентября 1903. На обороте:
Таганрог.
Его высокоблагородию
Владимиру Митрофановичу Чехову.
Елизаветинская, с д.
19 сентября 1903 г. Ялта.
Милая моя лошадка, милая собачка, милая жена, здравствуй, голубчик! Целую тебя и обнимаю миллион раз. Пиши мне не медля, что, как и все ли в Москве благополучно.
Еще раз обнимаю тебя, лошадка, господь с тобой.
Твой А. Чехов. Скоро приеду!! На обороте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина.
4171. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
19 сентября 1903 г. Ялта.
Пятница, день твоего отъезда.
Милый дусик мой, лошадиная моя собачка, как ты доехала? Как провела ты время в Севастополе с рыжим усачом? Все ли благополучно?
А я вернулся с парохода нездоровый; есть не хочется, нудно, глупо в животе, ходить не особенно приятно, голова разболелась. Не знаю, отчего это. Но самое худшее, конечно, это твой отъезд; к твоему отсутствию я не скоро привыкну.
Если ты еще не успела послать в Ялту посылку, то прибавь гамаши - они скоро понадобятся.
Читал сегодня в газетах, что 'Вишневый сад' пойдет в декабре. Если это справедливо, то очень хорошо, согласен, пусть только пьеса пойдет в первых числах декабря, а не в последних. Завтра уже буду работать.
Сегодня обедала у нас Нина Корш с девочкой. А мне, знаешь, немножко беспокойно, что ты взяла у меня не 100, а 75 р. Я, стало быть, должен тебе, дусюка, 25 р.
'Новое время' продолжает пощипывать Горького; боюсь, как бы скандала не вышло.
Пиши мне, родная, голубчик мой, ты теперь убедилась, знаешь, как я тебя люблю.
Завтра еще буду писать тебе, а теперь отдыхай, беседуй, распаковывай чемоданы. Поклонись всем знакомым, никого не пропускай. Напиши, как идет 'Юлий Цезарь', не слышно ли чего-нибудь насчет 'Юлия Цезаря' и проч. и проч. Как Вишневский?
Обнимаю, целую твои лапки. Господь с тобой.
Твой А.
Как будто я стал писать еще мельче. Правда?
