Москва.
Марии Павловне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
23 ноября 1903 г. Ялта.
23 ноября 1903.
Дорогой Константин Сергеевич, сенокос бывает обыкновенно 20-25 июня, в это время коростель, кажется, уже не кричит, лягушки тоже уже умолкают к этому времени. Кричит только иволга. Кладбища нет, оно было очень давно. Две-три плиты, лежащие беспорядочно, - вот и все, что осталось. Мост - это очень хорошо. Если поезд можно показать без шума, без единого звука, то - валяйте. Я не против того, чтобы в III и IV акт была одна декорация; было бы только удобно в IV акте выходить и входить.
Жду не дождусь дня и часа, когда наконец жена моя разрешит мне приехать. Я уже начинаю подозревать жену, не хитрит ли она, чего доброго.
Погода здесь тихая, теплая, изумительная, но как вспомнишь про Москву, про сандуновские бани, то вся эта прелесть становится скучной, ни к чему не нужной.
Я сижу у себя в кабинете и все поглядываю на телефон. По телефону мне передаются телеграммы, и я вот жду каждую минуту, что меня позовут наконец в Москву.
Крепко жму руку, до земли кланяюсь Вам за письмо.
Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
4249. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
23 ноября 1903 г. Ялта.
23 ноября.
Здравствуй, венгерская лошадка, как поживаешь? Скоро ли выпишешь своего мужа? Вчера с утра до обеда у мужа сидел учитель из Гурзуфа, очень интересный молодой человек, который все время забирал в рот свою бородку и силился говорить о литературе; от обеда, впрочем, с 3-х часов до вечера сидела у меня приятнейшая начальница гимназии с какой-то классной дамой, которую она привела, чтобы на меня посмотреть; был и Лазаревский, все время, не умолкая, говоривший о литературе. И как же досталось тебе! Я сидел с гостями, слушал, мучился и все время ругал тебя. Ведь держать меня здесь в Ялте - это совсем безжалостно.
Михайловский говорил, когда был у меня в последний раз, что Костя будет на постройке одним из главных, будет жить в Ялте. Это я отвечаю на твой вопрос насчет Кости.
Получил от Мейерхольда письмо. Пишет, что уже неделя, как лежит, что у него кровь идет горлом.
Конст Серг хочет во II акте пустить поезд, но, мне кажется, его надо удержать от этого. Хочет и лягушек, и коростелей.
Шарик становится очень хорошей собакой. Лает и днем, и ночью. Зубы только остры у подлеца.
Пришла m-me Средина. Будь здорова, дусик. Чуть было не написал - дурик. Темно становится. Обнимаю мою козявку.
Твой А. На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4250. Н. И. КОРОБОВУ
23 ноября 1903 г. Ялта.
Милый Николай Иванович, погоди немножко, скоро я приеду, тогда и поговорим о билетах. Еще не известно, когда пойдет моя пьеса; репетируют пока только первый акт.
Когда приеду, то пришлю тебе письмо.
С Сувориным я давно уже не переписываюсь. Буренин - это избалованное, очень сытое животное, злое и желтое от зависти. Вот тебе ответы на твои вопросы, а буде пожелаешь подробностей -поговорим при свидании. Крепко жму руку.
Твой А. Чехов.
23 ноября 1903. Адрес:
Москва.
Доктору
Николаю Ивановичу Коробову.
Калужские ворота, 1-я Городская больница.
25 ноября 1903 г. Ялта.
Дуся, немецкая лошадка, посылаю рекомендацию, о которой ты писала. Думаю, что я так написал. Если же не так, то пусть Егор подождет немного. Скажи ему, что я решил подождать еще немного, и если жена меня не вызовет наконец, то я уеду в Москву без всякого позволения. Так и скажи ему.
Получил письмо от Сулера. Пишет, что у вас в театре не совсем благополучно, будто какие-то недоразумения. Если это правда, то жаль. Но думаю, тут пустяки, одни разговоры да слухи.
Ольга Михайловна выехала, теперь в Москве.
Мать приехала в Москву, и вы, т. е. ты и Маша, убедились наконец, что никаких у нас с ней недоразумений не было. Выехала она, потому что ей было очень, очень скучно, я настоял. Мне кажется, что в декабре она уже начнет скучать в Москве, и тогда может поехать с Машей опять в Ялту.
Погода изумительная, райская, ни одной сколопендры, ни одного комара; но боюсь, что как я на пароход, так и задует. Арсений полнеет, благодушествует, Шарик вырос, лает днем и ночью.
Значит, Немирович не читал моей пьесы в Общ любителей слов? Началось с недоразумений, недоразумениями и кончится -такова уж судьба моей пьесы.
Если шуба будет тяжелой, то не проси тогда милости - отколочу, изобью вдребезги. Не вели класть ваты, не лучше ли какой-нибудь пух, вроде, скажем, гагачьего.
Если увидишь Костю раньше меня, то скажи ему, что Софья Павловна выздоровела.
Ну, обнимаю тебя и, схватив на руки, начинаю прыгать. Господь с тобой.
Твой А.
25 ноября.
Не скупись, старайся, чтобы шуба была полегче: ведь мне и в пальто теперь тяжеловато. На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
4252. Л. А. СУЛЕРЖИЦКОМУ.
25 ноября 1903 г. Ялта.
25 ноября 1903.
Милый Лев Антонович, большое Вам спасибо за то, что наконец собрались написать, Ваше письмо доставило мне немалое удовольствие. Хотелось бы повидаться с Вами и потолковать о том о сем, о хохлах, о Вашем будущем имении, о редиске и бобах, которые будут произрастать под Вашим наблюдением. Очень
