15 (28) июня 1904 г. Баденвейлер.
Дорогой Владимир Леонардович, 'Новости дня' получаю, большое Вам спасибо, много лет Вам здравствовать. Мы живем в Badenweiler'e, местечке уютном, но до чрезвычайности скучном. Оля здравствует, мое здоровье тоже поправляется; все хорошо, только вот почему-то сплю плохо.
Поклон и привет Эле. Завтра Оля уезжает на несколько часов в Базель, там галерея Беклина.
Крепко жму руку и желаю всего хорошего. Будьте веселее.
Ваш А. Чехов.
15/28 июня 1904. На обороте Рукой О. Л. Книппер-Чеховой:
Drezden, Blasewitz,
TolkewizerstraЯe bei Frau Schroth 33 Herrn Wladimir Knieper.
4459. М. П. ЧЕХОВОЙ
16 (29) июня 1904 г. Баденвейлер.
16 июня 1904.
Милая Маша, сегодня получил от тебя первое письмо-открытку, большое спасибо. Я живу среди немцев, уже привык и к комнате своей и к режиму, но никак не могу привыкнуть к немецкой тишине и спокойствию. В доме и вне дома ни звука, только в 7 час. утра и в полдень играет в саду музыка, дорогая, но очень бездарная. Не чувствуется ни одной капли таланта ни в чем, ни одной капли вкуса, но зато порядок и честность, хоть отбавляй. Наша русская жизнь гораздо талантливее, а про итальянскую или французскую и говорить нечего.
Здоровье мое поправилось, я, когда хожу, уже не замечаю того, что я болен, хожу себе и все, одышка меньше, ничего не болит, только осталась после болезни сильнейшая худоба; ноги тонкие, каких у меня никогда не было. Доктора ненцы перевернули всю мою жизнь. В 7 час. утра я пью чай в постели, почему-то непременно в постели, в 7 1/2 приходит немец вроде массажиста и обтирает меня всего водой, и это, оказывается, недурно, затем я должен полежать немного, встать и в 8 час. пить желудевое какао и съедать при этом громадное количество масла. В 10 час. овсянка, протертая, необыкновенно вкусная и ароматичная, не похожая па нашу русскую. Свежий воздух, на солнце. Чтение газет. В час дня обед, причем я ем не все блюда, а только те, которые, по предписанию доктора-немца, выбирает для меня Ольга. В 4 час. опять какао. В 7 ужин. Перед сном чашка чаю из земляники - это для сна. Во всем этом много шарлатанства, но много и в самом деле хорошего, полезного, например овсянка. Овсянки здешней я привезу с собой.
Ольга уехала сейчас в Швейцарию, в Базель лечить свои зубы. В 5 час. вечера будет дома.
Меня неистово тянет в Италию. Я очень рад, что Ваня у нас, поклонись ему. Мамаше тоже поклонись. Что в женской гимназии? Варв Конст не уходит? Бородулин жив? Сообщи Софье Павловне мой адрес, пусть напишет мне про Бородулина.
У вас все благополучно, очень рад. Здесь я пробуду, вероятно, еще три недели, отсюда ненадолго в Италию, потом в Ялту, быть может морем.
Пиши почаще. Скажи и Ване, чтобы писал. Будь здорова и благополучна, целую тебя.
Твой А.
Мой адрес: Германия, Badenweiler, Herrn Anton Tschechow.
Больше ничего не нужно. На конверте:
Ялта.
Марии Павловне Чеховой.
RuЯland. Krim.
4460. Г. И. РОССОЛИМО
17 (30) июня 1904 г. Баденвейлер.
Дорогой Григорий Иванович, я уже выздоровел, остались только одышка и сильная, вероятно, неизлечимая лень. Очень похудел и отощал. Боли в ногах и руках прошли еще до Варшавы.
На всякий случай позвольте сообщить Вам свой адрес:
Германия, Badenweiler,
Herrn Anton Tschechow.
Здесь я пробуду еще 3-4 недели, потом поеду в сев Италию, потом к себе в Ялту.
Вашего дружеского участия я никогда не забуду, спасибо Вам большое, очень и очень большое. Крепко жму руку и кланяюсь низко.
Ваш А. Чехов.
17 июня 1904 г. На обороте:
Доктору
Григорию Ивановичу Россолимо.
Скатертный пер., с д.
Москва.
RuЯland. Moskau.
19 июня (2 июля) 1904 г. Баденвейлер.
Дорогая Мария Петровна, Ольга убедительно просит Вас поскорее выслать ей пьесу Ярцева 'У монастыря', о чем она забыла написать Вам в письме. Она говорит, что ей в конторе сказали, что ее экземпляр у Вас и что, когда посылали за ним, то Вы не отдали.
Мы живем здесь очень сытно, покойно, но скучновато. Здоровье мое поправляется.
Низко Вам кланяюсь и целую руку. Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
19 июня 1904 г. На обороте:
Марии Петровне Алексеевой.
У Красных ворот, д. Алексеева.
Москва.
RuЯland. Moskau.
4462. К. П. ПЯТНИЦКОМУ
19 июня (2 июля) 1904 г. Баденвейлер.
19 июня 1904.
Многоуважаемый Константин Петрович, со 2-го мая я был очень болен, все время лежал в постели, и, как теперь понимаю, я не подумал о том, о чем надлежало подумать именно мне, и потому во всей этой неприятной истории, хочешь не хочешь, большую долю вины я должен взять на себя. Убытки я могу пополнить только разве возвратом 4500 р., которые Вы получите от меня в конце июля, когда я вернусь в Россию, и принятием на свою долю тех убытков, которые издание может понести от плохой продажи. Так я решил и убедительно прошу Вас согласиться на это.
Юридически можно решить все дело только таким образом: Вы подаете на меня в суд (на что я даю Вам свое полное согласие, веря, что это нисколько не изменит наших хороших отношений); тогда я приглашаю в качестве поверенного Грузенберга, и он уж от меня ведет дело с Марксом, требуя от него пополнения убытков, которые Вы понесли и за которые я отвечаю.
Итак: или мирным порядком я уплачиваю Вам 4500 и убытки, или же дело решается судебным порядком. Я стою, конечно, за второе. Все, что бы я теперь ни писал Марксу, бесполезно. Я прекращаю с ним всякие сношения, так как считаю себя обманутым довольно мелко и глупо, да и все, что бы я ни писал ему теперь, не имело бы для него ровно никакого значения.
