ничего такого, что я хотя одну минуту держал бы от тебя в тайне. Будь добренькой, не сердись.
Крепко тебя целую, собака.
Твой Antoine.
3365. И. П. ЧЕХОВУ
22 апреля 1901 г. Ялта.
Милый Иван, письмо твое и расписку получил, спасибо. У тебя запоры нервного характера, нужно бы полечиться водой. В Ялте ты будешь купаться, а до Ялты не мешало бы ходить по утрам до 9 час. в лечебницу Майкова (Дегтярный пер.) и там обливаться. Я скоро приеду и, если ничего не имеешь против, поговорю с Майковым. В Ялте идут дожди, растительность богатая. Соне и Володе нижайший поклон и привет. Жму руку.
Твой А. Чехов.
22 апрель. На обороте:
23 апреля 1901 г. Ялта.
Милый Жан, в Ялте я пробуду до 5 мая, а потом, вероятно, проеду в Москву. Буду чрезвычайно рад повидать Вас и потолковать о том о сем.
Желаю Вам здравия и всего, всего хорошего! Нижайший поклон Вашей жене.
Ваш А. Чехов.
А давно я не был в Питере. На обороте:
3367. О. Л. КНИППЕР
24 апреля 1901 г. Ялта.
24 апрель.
А в Ялте совсем-таки скверная погода, моя дуся. Холодно, идет дождь, дуют ветры. Вчера был у меня Немирович, мягкий, но не в духе и, как мне показалось, постаревший за последнее время. Он сильно хочет писать.
Куприн сидит у нас целый день, только ночует у себя. Бунин в Одессе. Мадам Бонье бывает редко.
Ты уже решила, куда нам поехать? На Волгу или в Соловки? Думай, дуся.
Вышел в Москве сборник 'Северные цветы', там есть мой рассказ 'Ночью'.
О Чалеевой я спрашивал у Бородулина еще неделю назад. У нее, по словам Бородулина, несомненный туберкулез, но течение болезни не суровое, больная может поправиться, если будет жить в Крыму. Больше ничего нельзя сказать о ней.
В Звенигороде в самом деле хорошо, я работал там в больнице когда-то. Непременно поедем, супружница моя хорошая. Ты пишешь, чтобы я привез с собой документы для венчания. Но у меня нет никаких документов, кроме паспорта.
Ну, прощай, моя лютераночка, будь здорова, весела и не худей. Будь полной, краснощекой немкой. А тебе хочется, чтобы я называл тебя Олей? Ну, будь здорова, Оля.
Горький, как пишут, арестован в Нижнем.
Я тебя крепко целую.
Твой Antoine.
3368. О. Л. КНИППЕР
26 апреля 1901 г. Ялта.
Четверг.
Собака Олька! Я приеду в первых числах мая. Как только получишь телеграмму, тотчас же отправляйся в гостиницу 'Дрезден' и узнай, свободен ли 45 номер, т. е., другими словами, займи какой-нибудь номеришко подешевле.
Часто видаюсь с Немировичем, он очень мил, не важничает; супруги его еще не видел. Я приеду в Москву главным образом за тем, чтобы гулять и наедаться. Поедем в Петровско-Разумовское, в Звенигород, поедем во все места, лишь бы хорошая погода была. Если согласишься поехать со мной на Волгу, то будем есть стерлядей.
Куприн, по-видимому, влюблен, очарован. Влюбился он в громадную, здоровенную бабу, которую ты знаешь и на которой ты советуешь мне жениться.
Если ты дашь слово, что ни одна душа в Москве не будет знать о нашей свадьбе до тех пор, пока она не совершится, - то я повенчаюсь с тобой хоть в день приезда. Ужасно почему-то боюсь венчания и поздравлений, и шампанского, которое нужно держать в руке и при этом неопределенно улыбаться. Из церкви укатить бы не домой, а прямо в Звенигород. Или повенчаться в Звенигороде. Подумай, подумай, дуся! Ведь ты, говорят, умная.
Погода в Ялте паршивенькая. Ветер неистовый. Розы цветут, но мало; будут же цвести богато. Ирисы великолепны.
У меня все в порядке, все, кроме одного пустяка - здоровья.
Горький не выслан, а арестован; держат его в Нижнем. Поссе тоже арестован.
Обнимаю тебя, Олька.
Твой Antoine.
