Рассказы. Повести. Юморески. 1880—1882

«ты» с Рошфором и Араби-пашой, теперь же… благодаря этой любви, стоит в рядах моих врагов… О женщины, женщины!

На станции «Аневризма» был бал. Этот бал давался начальником станции, отцом моей Маргариты, для избранных друзей. Станция, будки, диски и сад, окружающий станцию, были иллюминованы. В комнатах гремела музыка. Она, моя Маргарита, прекрасная, чудная, дивная, прелестнейшая, как тысяча испанок, была царицей этого бала. Она освещала в тот вечер всю вселенную своей красотой и бриллиантами, которые всплошную покрывали ее упруго-гибкое тело… Я стоял в углу и пожирал ее глазами. Около меня стояли мой будущий посажёный отец Н. П. Ланин и редактор «Русских ведомостей» Соболевский, которого я имел в виду пригласить в шафера.

— Хорошо вам, ей-богу! — говорил я Ланину. — Газета своя, шампанское свое… Хочешь читать — читай хоть целый день, хочешь пить — пей сколько влезет… Хорошо!

— Мм-да… — говорил Ланин, самодовольно улыбаясь и любуясь моей Маргаритой.

Впереди нас Лентовский дергал за рукав Родона и говорил ему:

— Едемте! Вам нужно играть! Ведь это свинство!

— Не могу я ехать, — говорил Родон, вздыхая. — Я не могу оставить моего друга, который спас мне жизнь!

В другом углу Узембло, юноша с испанским лицом, с ужасно черными, густыми бровями, Свентицкий и Казаков шептались. Они пожирали ее глазами и держали совет. В третьем углу сидел Евгений Львов и, глядя на мое лицо, составлял в уме своем передовую статью. Депутаты от Вальяно и Рыкова стояли около него и шептали ему что-то на ухо.

Посреди залы стоял Лютостанский и показывал нам фокусы: он делал из хлеба и колбасы маленьких еврейчиков и глотал их. С ней ходил Миллер. В полночь Миллер подошел ко мне и сказал, что она хочет говорить со мной. Я взял ее под руку, и мы пошли в сад. Мои враги бросились за нами, но друзья мои не дремали. Миллер, Ланин и Соболевский стали у дверей и не пустили моих врагов в сад. Они уперлись в дверь плечами, и никакая сила не была в состоянии сдвинуть их с места.

— Сделайте вы полшага, и вы погибли! — крикнул Родон моим врагам.

Узембло заскрежетал зубами. Казаков поклялся убить своего друга Миллера.

В саду было тихо… Пел соловей. Где-то вдали журчал ручей. В беседке Немирович-Данченко точил кинжал на врагов своих и моих. По аллеям, как тень, слонялся Баталин и подслушивал. Я взял ее за талию…

— Тебя Узембло хочет убить, — простонала она. — Беги! Все вина и закуски отравлены… Рыков прислал им миллион… Вальяно выпущен из тюрьмы и едет сюда… О, ужас! Мы погибли!

Я закутался в плащ, поцеловал ее и бежал.

Через три дня я ехал к дяде Свиридову — сказать ему, что на него доносят мои враги.

Была ночь. Наш поезд мчался к Курску. Я сидел в купе и глядел в темное окно.

Дождевые капли и ветер производили на моем окне музыку. Я глядел в окно и думал о ней… Сладкие мечты о счастье наполняли мою душу. О, я был счастлив! Я был любим, и я был победителем!

Но враги мои не дремали. Близ станции «Чернь» они вытащили из насыпи трубу. Дождь и болото размыли насыпь, и мой поезд полетел в бездну… Так мстили мне мои враги за то, что я был счастлив!

Гречневая каша сама себя хвалит

(Нечто спиритическое)

Слово Осколки состоит из семи слов. Семь на нашей планете играет такую же важную роль, как и три (семь смертных грехов, семь дней в неделе и т. д.). Вывод из сего понятен.

Слово «Осколки» дает материал для следующих слов:

Силок. Мы ловим, хапаем и цапаем ближних, хотя и не служили ни в дворниках, ни в урядниках. Каемся… Наш силок, наша кутузка — сатира. Места не столь отдаленные помещаются на первой странице, столь отдаленные на последней. Первые у нас страшней вторых. Сыщики больше тайные…

Кол. Колами гимназисты величают единицы; турки — колья. Первые мы ставим поэтам почтового ящика, на вторые сажаем наши жертвы.

Колки. Мы колки, как осы. Буслаев слово «осколки» производит от двух слов: «осы» и «колки». Нужно радоваться, что у нас в России еще есть порядочные ученые… Впрочем, осы разные бывают!

Кси. Имя буквы греческой ?, означающей число 600. Намек на 666 (число зверино). Ужасаемся! Оно же, 600, есть число постоянных сотрудников «Осколков» и число тысяч подписчиков… (Если верить почтамтским чиновникам, у нас 600 000 подписчиков.)

Клико. Вдова, произведения которой известны всему свету… Бабенка шипучая, игристая и забористая… Знакома со сведущими людьми у нас на Руси. Пандан к ерофеичу. Ею лечат сытость, ерофеичем голод… Бичуем ее и ее поклонников.

Сокол. Герой соколиных охот. Бьет глупых уток, крыловских гусей и вообще дичь… Связан неволей, а потому дает иногда промахи и не бьет всё то, что ему хочется побить…

Икс. Большинство из нас — иксы. Никто не знает, кто мы, что мы, где мы… Можете ли вы поручиться,[220]

Примечания

Архивохранилища

ГБЛ — Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина (Москва).

ГЛМ — Государственный литературный музей (Москва).

ГПБ — Государственная публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова- Щедрина (Ленинград).

ТМЧ — Литературный музей А. П. Чехова (Таганрог).

ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва).

ЦГАМ — Центральный государственный архив города Москвы.

Печатные источники

Вокруг Чехова — М. П. Чехов. Вокруг Чехова. Встречи и впечатления. 4-е издание, М., 1964.

ЛН — Литературное наследство. Чехов, т. 68, изд-во АН СССР. М., 1960.

Письма Ал. Чехова — Письма А. П. Чехову его брата Александра Чехова. Подготовка текста писем к печати, вступительная статья и комментарии И. С. Ежова. Всесоюзная библиотека им. В. И. Ленина. Соцэкгиз. М., 1939.

ПССП — А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем, т. I—XX. М., Гослитиздат, 1944—1951.

СМ — Сказки Мельпомены. Шесть рассказов А. Чехонте. М., 1884.

Чехов — А. П. Чехов. Рассказы. Издание А. Ф. Маркса, СПб., 1899. <Сочинения, т. 1>.

Чехов и наш край — А. П. Чехов и наш край. К 75-летию со дня рождения. Сборник под общей ред. А. М. Линина. Ростов н/Д., 1935.

В первый том Полного собрания сочинений и писем А. П. Чехова вошли рассказы, повести, юморески и литературные пародии 1880—1882 годов.

В большинстве своем они воспроизводятся по первым журнальным публикациям, с исправлением очевидных типографских погрешностей и опечаток.

«Жизнь в вопросах и восклицаниях», «Цветы запоздалые», «Идиллия — увы и ах!», «Философские определения жизни», «Кривое зеркало», «Два романа», «Письмо в редакцию», «Тайны ста сорока четырех катастроф, или Русский Рокамболь» сверены с автографами, сохранившимися до наших дней в архивах Москвы и Таганрога.

К юношеской поре своего творчества Чехов возвращался много раз, редактируя первоначальные публикации для последующих изданий. Шестнадцать рассказов в этом томе печатаются по тексту,