О. А. Петрова. К расшифровке некоторых заметок в записных книжках Чехова. – В кн.: Чеховские чтения. Таганрог – 1972. Изд. Ростовского ун-та, 1974, стр. 40). Возможно, что новый замысел был действительно как-то связан с сожалением Л. Толстого о том, что Чехов не продолжил «Степь», которая представлялась ему «началом большого автобиографического романа» (мнение Толстого Чехов узнал из письма Г. А. Русанова от 14 февраля 1895 г. – Записки ГБЛ, вып. VIII, стр. 58). Однако нет оснований ни повесть «Степь», ни тем более начатый отрывок считать произведениями автобиографическими – жанром, чуждым Чехову.
Описание длинной грязной дороги в гимназию совпадает с воспоминаниями родных Чехова о Таганроге (вплоть до детали: «высокие кожаные калоши», обладателями которых были немногие зажиточные таганрожцы – см.: М. Андреев-Туркин. Чехов в Таганроге. – В сб.: Чехов и наш край. Ростов н/Д., 1935, стр. 33).
Страх маленького гимназиста перед строгим учителем восходит также к детским годам Чехова. Из письма к Д. В. Григоровичу от 12 февраля 1887 г. видно, что ему долго снились гимназические учителя в характерном соседстве: с воротами кладбища, похоронами и другими кошмарами (см. т. II Писем, стр. 30).
К намеченному в отрывке «Шульц» внешнему образу: маленький герой в окружении большого вещного мира (длинное, как халат, пальто и просторная фуражка Кости Шульца – в зачеркнутых черновых строках; «высокий, полный господин в очках» с пуговицами на жилетке, которые приходятся вровень с глазами мальчика, – в сохраненном тексте) Чехов обращался и позже. К 1897 г. относится пометка в Записной книжке I (стр. 92): «Маленький, крошечный школьник по фамилии Трахтенбауэр» (зачеркнуто и перенесено в четвертую записную книжку – для будущих произведений). Любопытно, что длинная фамилия школьника – немецкая, как и в отрывке «Шульц». Этот образ осуществлен был в конце концов в рассказе «Душечка» (1898): девятилетний сын ветеринара Саша «идет по улице в гимназию, сам маленький, но в большом картузе, с ранцем на спине».
Черновая рукопись неоконченного продолжения повести «Мужики» (главы X и XI) (ЦГАЛИ) представляет собой два листа 21×30 см., из которых первый исписан лишь с одной стороны, а на обороте – черновик письма Чехова к А. Ф. Марксу от 9 августа 1900 г.; второй лист исписан с обеих сторон. Рукопись носит многочисленные следы творческой работы Чехова. Многие слова и фразы зачеркнуты густо, так что не просматриваются, особенно на местах бывших сгибов. См. также стр. 510–511.
,
…пели только нотное – в отличие от простого, обиходного церковного пения (речитативом), пение по нотам исполнялось более протяжно.
Пророк Самуил ~ пришел в Вифлеем ~ «мир, пожрети бо господу приидох, освятитеся и возвеселитеся днесь со мною». – Библия. Первая книга царств, гл. 16, ст. 4 и 5.
чистота, невинность (нем.).
В поте лица будешь есть свой хлеб… – Книга Бытия, гл. 3, ст. 19.
…читали канон и певчие пели ирмосы, например, «Отверзу уста моя…» – Канон – ряд песнопений, состоящий из 9 ирмосов и нескольких тропарей. Ирмосы поет хор, тропари читает, прерывая пение хора, дьяк. В отличие от ирмосов, которые имеют постоянный текст, выбор тропарей приурочивается к святцам. «Отверзу уста моя», первый ирмос канона, посвященный выходу евреев из Египта, исполнялся во второй части всенощной – на утреннем «бдении».
«Мой друг, мой нежный друг…» – из романса А. Г. Рубинштейна на слова Пушкина («Ночь»).
Чтобы рожать детей, кому ума недоставало? – Перефразировка слов Чацкого из комедии Грибоедова «Горе от ума», действие III, явл. 4.
