Пьесы. 1878-1888

Антон Павлович Чехов Пьесы. 1878-1888

<Безотцовщина>

Действующие лица

Анна Петровна Войницева, молодая вдова, генеральша.

Сергей Павлович Войницев, сын генерала Войницева от первого брака.

Софья Егоровна, его жена.

Порфирий Семенович Глагольев 1.

Кирилл Порфирьевич Глагольев 2, его сын.

Герасим Кузьмич Петрин;

Павел Петрович Щербук. Помещики, соседи Войницевых.

Марья Ефимовна Грекова, девушка 20 лет.

Иван Иванович Трилецкий, полковник в отставке.

Николай Иванович, его сын, молодой лекарь.

Абрам Абрамович Венгерович 1, богатый еврей.

Исак Абрамович, его сын, студент.

Тимофей Гордеевич Бугров, купец.

Михаил Васильевич Платонов, сельский учитель.

Александра Ивановна (Саша), его жена, дочь И. И. Трилецкого.

Осип, малый лет 30, конокрад.

Марко, рассыльный мирового судьи, маленький старичок.

Василий;

Яков;

Катя, прислуга Войницевых

Гости, прислуга.

Действие происходит в имении Войницевых в одной из южных губерний.

Действие первое

Гостиная в доме Войницевых. Стеклянная дверь в сад и две двери во внутренние покои. Мебель старого и нового фасона, смешанная. Рояль, возле нее пюпитр со скрипкою и нотами.

Фисгармония. Картины (олеография) в золоченых рамах.

Явление I

Анна Петровна сидит за роялью, склонив голову к клавишам.

Николай Иванович Трилецкий входит.

Трилецкий (подходит к Анне Петровне). Что?

Анна Петровна (поднимает голову). Ничего… Скучненько…

Трилецкий. Дайте, mon ange,[1] покурить! Плоть ужасно курить хочет. С самого утра почему-то еще не курил.

Анна Петровна (подает ему папиросы). Берите больше, чтобы потом не беспокоить.

Закуривают.

Скучно, Николя! Тоска, делать нечего, хандра… Что и делать, не знаю…

Трилецкий берет ее за руку.

Анна Петровна. Вы это за пульсом? Я здорова…

Трилецкий. Нет, я не за пульсом… Я чмокнуть…

Целует руку.

В вашу руку целуешь, как в подушечку… Чем это вы моете свои руки, что они у вас такие белые? Чудо руки! Даже еще раз поцелую.

Целует руку.

В шахматы, что ли?

Анна Петровна. Давайте…

Смотрит на часы.

Четверть первого… Небось, наши гости проголодались…

Трилецкий (приготовляет шахматную доску). По всей вероятности. Что касается меня, то я страшно голоден.

Анна Петровна. Я о вас и не спрашиваю… Вы всегда голодны, хоть и едите каждую минуту…

Садятся за шахматы.

Ходите вы… Уж и пошел… Надо сперва подумать, а потом уже и идти… Я сюда… Вы всегда голодны…

Трилецкий. Вы так пошли… Тэк-с… Голоден-с… Обедать скоро будем?

Анна Петровна. Не думаю, чтобы скоро… Повар изволил ради нашего приезда нализаться и теперь без ног. Завтракать скоро будем. Серьезно, Николай Иваныч, когда вы будете сыты? Ест, ест, ест… без конца ест! Ужас что такое! Какой маленький человек и такой большой желудок!

Трилецкий. О да! Удивительно!

Анна Петровна. Забрался в мою комнату и не спросясь съел полпирога! Вы знаете ведь, что это не мой пирог? Свинство, голубчик! Ходите!

Трилецкий. Ничего я не знаю. Знаю только, что он у вас там прокиснет, если я его не съем. Вы так? Можете-с… А я этак… Если я много ем, то я, значит, здоров, а если здоров, то, с вашего позволения… Mens sana in corpore sano.[2] Зачем думаете? Ходите, милая дамочка, не думая… (Поет.) Я хочу вам рассказать, рассказать…[3]

Анна Петровна. Молчите… Вы мешаете мне думать.

Трилецкий. Жаль, что вы, такая умная женщина, ничего не смыслите в гастрономии. Кто не умеет хорошо поесть, тот урод… Нравственный урод!.. Ибо… Позвольте, позвольте! Так не ходят! Ну? Куда же вы? А, ну это другое дело. Ибо вкус занимает в природе таковое же место, как и слух и зрение, то есть входит в число пяти чувств, которые всецело относятся к области, матушка моя, психологии. Психологии!

Анна Петровна. Вы, кажется, острить собираетесь… Не острите, дорогой мой! И надоело, и не к лицу вам… Вы заметили, что я не смеюсь, когда вы острите? Пора, кажется, заметить…