В настоящее время на Сахалине мы имеем уже три уездных города – Александровск, Рыковское и Корсаковск.
И теперь встречаются чиновники, которым ничего не стоит размахнуться и ударить кулаком по лицу ссыльного, даже привилегированного ~ тридцать розог. – Чехов, надо полагать, имел здесь в виду столкновения, происшедшие у «политических» Вольнова и Домбровского с сахалинскими чиновниками Каменщиковым и Патриным (см. вступит. статью, стр. 758).
Достаточно один день порыться в канцелярском материале, чтобы прийти в отчаяние от дутых цифр, неверных итогов и «праздных вымыслов» разных помощников смотрителей, старших надзирателей и писарей. Я никак не мог найти «ведомостей» за 1886 г. Попадаются «ведомости», где внизу карандашом в виде резолюции написано: «Очевидно, неправда». Особенно сильно наврано в отделах, касающихся семейного положения ссыльных, детей, состава ссыльных по роду преступлений. Начальник острова говорил мне, что когда ему однажды понадобилось узнать, сколько ежегодно прибывало из России арестантов на пароходах Добровольного флота, начиная с 1879 г., то пришлось обращаться за сведениями в главное тюремное управление, так как в местных канцеляриях нужных цифр не оказалось. «За 1886 г., несмотря на неоднократные требования, никаких ведомостей представляемо не было, – жалуется начальник округа в одном из своих рапортов. – Я поставлен в еще более невыгодные условия вследствие невозможности восстановить точно требуемые сведения за отсутствием каких-либо данных, которые в предыдущие годы собираемы вовсе не были. Так, например, в настоящее время чрезвычайно трудно привести в известность наличный состав к 1 января 1887 г. даже поселенцев и крестьян».
В почтово-телеграфной конторе ~ только за мой счет. – О сахалинской почтово-телеграфной конторе, ее начальнике П. Наитаки см. примеч. к стр. 83.
Но, как бы то ни было, «Мертвого дома» уже нет. – Каторга, изображенная в «Записках из Мертвого дома» Ф. М. Достоевского, для Чехова являлась олицетворением старого «доисторического времени».
…мрачное онорское дело ~ попало в газеты благодаря самой же сахалинской интеллигенции. – Онорское дело, главным героем (или, по словам Чехова, «главным убийцей») которого был надзиратель Рыковской тюрьмы В. И. Ханов, началось в 1893 г., через три года после сахалинского путешествия Чехова и в пору его работы над сахалинской книгой. Об этом деле писал проф. А. Н. Краснов: «Не далее как в нынешнем году, при проведении дороги на сел. Онор, обнаружены были вопиющие злоупотребления безграмотного надзирателя, которому было поручено ведение дорожных работ, как человеку, хорошо знающему дорогу. Система действий этого человека состояла в том, что всех запоздавших с работой он сажал на следующий день на половинное и даже на третное продовольствие. Когда же рабочий, изнуренный истинно каторжным трудом, падал от изнурения, он его просто пристреливал, как собаку, и хоронил без медицинского освидетельствования, давая собственные определения болезни» («На острове изгнания». – «Книжки Недели», 1893, август, стр. 161). Надзиратель этот – Ханов – записан Чеховым в Рыковском, дв. 54: Василий Иванович Ханов, 57 л., правосл., Забайкальск. обл., на Сахалине с 1879 г. (ГБЛ). В черновой рукописи ему было посвящено несколько строк (см. варианты к стр. 339). См.: В. Дорошевич. Сахалин, ч. I, стр. 56–58; Г. В. Госткевич. Записки пролетариатца. – «Каторга и ссылка», 1926, № 6 (27), стр. 148; ср. также корреспонденции: «Владивосток», 1893, № 10, 7 марта; 1894, № 36, 4 сентября.
Почти через 10 лет И. П. Миролюбов (Ювачев) вспоминал об Онорском деле и главном его герое – Ханове: «Суровый исполнитель начальственных предписаний вышел из каторжной среды, носил еще клеймо на теле, выдержал суровую, трудную школу <у Ливина>, но зато и сам зачерствел душою». Несмотря на то, что онорским безобразиям придана была гласность, результаты были неожиданными: начатое следственное дело положили под сукно («Восемь лет на Сахалине», стр. 182, 189–190, 205).
Недавно в Рыковском скончалась фельдшерица ~ жизнь людям, которые страдают. – Имя ее в книге не названо. Это – Мария Антоновна Кржижевская, акушерка- фельдшерица в Тымовском лазарете, заведующая метеорологической станцией (до И. П. Ювачева). «Сахалинской ходатаицей» называли на острове эту «исключительную женщину», «удивительно добрую» и самоотверженную (И. П. Миролюбов <Ювачев>. Восемь лет на Сахалине, стр. 67, 178). По словам этого автора, Кржижевская, после неудачного замужества, отказалась от своей доли наследственного имения и, порвав всякую связь с Европейской Россией, приехала в Рыковское. Здесь она умерла от чахотки (там же, стр. 68). В «Своде метеорологических наблюдений в сел. Рыковском на о. Сахалине», подаренном Чехову, Ювачев писал: «В продолжение 9 лет на Рыковской станции не было пропущено ни одного наблюдения. Такому аккуратному и внимательному ведению дела станция обязана, главным образом, труженице М. А. Кржижевской, заведовавшей станцией с самого ее основания до 1892 г.» (стр. 66).
…смотритель тюрьмы майор Ш. – Смотритель Корсаковской тюрьмы В. В. Шелькинг (см. примеч. к стр. 187–188).
