ЧAСТЬ ВТОРАЯ
1
Любая художественная система (и не только словесная) непременно обращается к предмету, решает задачи, связанные с его изображением.
То, что называют «миром писателя», та неповторимая в каждом случае модель мира действительного в значительной мере зависит от того, какую роль играет в данной художественной системе предмет, вещь. По признаку: «отношение к вещи» - оформляются целые литературные направления (например, натурализм, символизм, акмеизм).
Вещь с необходимостью используется во всех художественных ситуациях: при характеристике персонажа, в диалоге, массовой сцене, при изображении чувства и мысли.
В разных системах вещная насыщенность художественных ситуаций, самый критерий отбора вещей - различны. Установить основной принцип использования предмета в «мире писателя» - это и значит описать предметный уровень его художественной системы.
138
Глава IV ПРЕДМЕТНЫЙ МИР
В раздельной четкости лучей И в чадной слитности видений Всегда над нами - власть вещей С ее триадой измерений. И. Анненский
2
Во всех многочисленных способах использования вещи при изображении человека в дочеховской литературе есть общая черта. Предметный мир, которым окружен персонаж, - его жилье, мебель, одежда, еда, способы обращения персонажа с этими вещами, его поведение внутри этого мира, его внешний облик, жесты и движения, - все это служит безотказным и целенаправленным средством характеристики человека. Все без исключения подробности имеют характерологическую и социальную значимость.
Этот принцип изображения внешнего окружения человека лучше всего можно охарактеризовать словами И. Тэна: «Под внешним человеком скрывается внутренний, и первый проявляет лишь второго. Вы рассматриваете его дом, его мебель, его платье - все это для того, чтобы найти следы его привычек, вкусов, его глупости или ума «…» Все эти внешние признаки являются дорогами, пересекающимися в одном центре, и вы направляетесь по ним только для того, чтобы достигнуть до этого центра» 1
Этот основной принцип присущ литературе самых разных направлений. Его находим, например, в прозе, казалось бы, не озабоченной вещной точностью.
«Долго, уныло задумавшись, сидел пустынник и слушал свисты ветра; наконец встал и ушел в хижину. Яркий огонь, пылавший на очаге, освещал ее стены, почерневшие от дыму, и багровое сияние проливалось сквозь узкое окно и отверстия худой двери на мрачную зелень и кустарники, со всех сторон окружавшие хижину. Старец повесил арфу на стену, подле доспехов военных - щита, панциря, меча и шлема, покрытых ржавчиною и паутиною…» (В. А. Жуковский. «Вадим Новгородский») 2.
Целенаправленно информационны редкие предметы в прозе Пушкина, обозначенные одним безэпитетным словом. 1 И. Тэн. О методе критики и об истории литературы. СПб., 1896, стр. 9. 2 В. А. Жуковский. Проза. Пг., 1915, стр. 18 (Историко-литературная библиотека под ред. Р. В. Иванова-Разумника, № 28б).
139
Очевидны внутренние цели вещного окружения героя в прозе натуральной школы. Обычно дается, по выражению П. Анненкова, «опись всего имущества героя»3, Так, описание героя в очерке В. Даля «Петербургский дворник» начинается с изображения его жилища; затем автор переходит к изображению его костюма, пищи и т. д. «Все-то жилье в подворотном подвале едва помещает в себе огромную печь. Сойдите ступеней шесть, остановитесь и раздуйте вокруг себя густой воздух и какие-то облачные пары, если вас не ошибет на третьей ступени обморок от какого-то прокислого и прогорклого чада, то вы, всмотревшись помаленьку в предметы, среди вечных сумерек этого подвала увидите, кроме угрюмой дебелой печки, еще лавку, которая безногим концом своим лежит на бочонке «…» Подле печи - три коротенькие полочки, а на них две деревянные чашки и одна глиняная, ложки, зельцерский кувшин, штофчик, полуштофчик «…» Под лавкой буро-зеленоватый самовар о трех ножках, две битые бутылки с ворванью и сажей для смазки надолб «…». В праздник Григорий любил одеваться кучером, летом в плисовый поддевок, зимой в щегольское полукафтанье и плисовые шаровары, а тулуп накидывал на плечи. У него была и шелковая низенькая, развалистая шляпа» 4.
Обстановка, одежда, жесты - все это в прозе натуральной школы - особенно в чистых «физиологиях» - имело значение принципиальное. Внешний облик человека прямо связан с внутренним; изменения в одном - сигналы эволюции другого. «Он уже студент! Он вместо отложных воротничков носит галстух «…», он после лекций забегает в лавку Пера съесть пирожок «…» Молодой человек, помаленьку пользуясь жизнью, переходит во второй курс; физиономия его принимает более серьезное выражение. Он надевает очки» 5.
В той или иной форме этот принцип изображения сохранился у всех «прикосновенных» к натуральной школе.
Отчетливо он виден в «Записках охотника» Тургенева (см., например, портреты однодворца Овсяникова, камер3 «Современник», 1849, № 1, стр. 10. 4 В. И. Даль (Казак Луганский). Повести. Рассказы. Очерки. Сказки. М.-Л., Гослитиздат, 1961, стр. 250, 253. 5 И. Панаев. Петербургский фельетонист. - «Физиология Петербурга», ч. II. СПб., 1845, стр. 240.
140
динера Виктора в «Свидании», помещиков); в более усложненной форме - в его романах с их развернутыми характеристиками, описаниями усадьбы, интерьера.
Хрестоматийны примеры портретов помещиков из «Мертвых душ» Гоголя - с их точным соответствием вещного окружения и внутреннего облика персонажа. Открыто целенаправлен подбор предметов у Гончарова (см., например, описание комнаты Обломова в начале романа); именно поэтому они могут приобретать символическое значение (халат Обломова).
Отчетливую психологическую нагрузку несут вещи и детали внешности в портрете у Достоевского.
