Похоже, в моем сумбурном изложении основ литературной деятельности допущен промах… Надо было гораздо раньше сказать про устоявшиеся глупости, против которых бороться… не стоит. Их массы, но возьмем только одну, постоянно бросающуюся в глаза. Для иллюстрации.
Во всех рыцарских романах, какая бы эпоха ни изображалась, рыцарь всегда в полных доспехах, шлем с опускающимся забралом и прочими наворотами, характерными для заката рыцарства, когда в руках их противников появилось огнестрельное оружие. Напоминаю, что полевая артиллерия была применена крестоносцами в битве при Грюнвальде, кажется, в 1442 году. К примеру, в знаменитом английском фильме «Эскалибур» рыцари короля Артура скачут в подобных сверкающих доспехах, хотя англичанам ли не знать, что «рыцари» короля Артура ходили едва ли не в звериных шкурах и бились каменными топорами?..
Однако в восприятии простого человечка прочно утвердилось, что если рыцарь – то обязательно в таких вот доспехах, что с головы до ног, каждый пальчик и каждая фаланга пальчика в отдельном доспешке, а сам рыцарь… ну, просто душка.
Если же автор рискнет показать в своем романе, что рыцари Круглого стола одевались согласно той эпохе, дрались тем оружием, которое было на самом деле, согласно опять же археологии, летописям и пр., то читатель почувствует себя обманутым. И то лишь в случае, если книга написана очень убедительно и талантливо. В этом случае читатель просто вас обругает и придет бить стекла в вашей квартире и поджигать вашу машину за оскорбление его чувств, святынь и пр.
А если роман будет на обычном уровне, то лишь отбросит в сторону, как «искажающий историческую действительность».
Возможно, эти устоявшиеся глупости – вовсе не глупости, а наше подспудное желание видеть мир именно таким и только таким? И любой другой вариант, пусть даже самый точный на взгляд историка, для вас неверен?
Как поступать, ведь надо же правду?.. Гм… Это звучит кощунственно, но, простите, в самом ли деле надо? Если это научная монография – то просто обязаны. Если научно-популярный труд – тем более, детям врать просто нехорошо. Нельзя. Неприлично. Опасно для поступательного движения цивилизации. Но если это художественное произведение?
Чесс слово, здесь вступают другие законы. Какие? Первое – надо определиться, что вы хотите сказать своим произведением. Показать, как жили тогда люди? Верно, тогда в самом деле вы обязаны скрупулезно следовать археологии и летописям. Если же, к примеру, собираетесь воспеть любовь Ланселота к жене короля Артура, то так ли уж важно, какие доспехи носит Ланселот?
Однако предположим, что вы одели его в те доспехи, какие носили в те века. То есть вместо блистающего красавца на страницах романа выведен грязный… да-да, привычку мыться занесли в Европу рыцари после крестовых походов, позаимствовав ее на Востоке! – диковатый, абсолютно неграмотный, в доспехах из грубо выделанной кожи, с плохим мечом из сыродутного железа…
Уже вижу, как кривятся читающие: все воспринимают слово «рыцарь» только в одном значении: нашампуненный красавец с голливудовской улыбкой и манерами Д'Артаньяна. Весь в железе с ног до головы. Щит с гербом, на шлеме перья из редких птиц.
Читатель в шоке, все привыкли именно к оголливуженному рыцарю! Вы это понимаете и мастерски начинаете переламывать восприятие читателя, перевербовывать в свою веру, менять его представление, убеждать в своей правоте. Конечно, все это надо делать мастерски. Все! До последнего слова. До последней буквы.
Ведь надо переубедить не просто читателя, а перещеголять все те романы, которые были написаны на эту тему ранее. И на протяжении всего романа надо постоянно поддерживать этот новый образ, подпитывать его, дабы читатель не вернулся к старому, привычному, родному с детства.
И вот ваш роман написан. Мастерски, гениально. Допустим, что все приняли этот новый образ, что вообще-то маловероятно. Но все же 90% читателей, если не больше, почувствуют себя обворованными вами. Обворованными подло и незаслуженно. За что унизили их славного Ланселота – зерцало всех доблестей?
А теперь самое главное… Ведь роман собирались писать о любви, войне и тэдэ. Какая, к черту, любовь! Вы плюнули читателю в самую душу. Он все равно возмущен и придет бить стекла, вы об этом уже знаете, так о какой любви к женщине может идти речь?.. Невозможно драться за душу читателя, перевербовывая его таким образом, и говорить еще и на другую тему. Пусть даже за любовь. Не получится о любви! Вот просто не получится.
Два арбуза в одной руке не удержишь.
Вы пишете литературное произведение. При чем тут правда жизни? Правда искусства куда важнее.
Для тех самых, которым надо очень подробно объяснять, как именно повязка сползла с головы на колено! Которым прежде всего дай точность в произведениях. Абсолютную правдивость!.. А то, что Айвенго так и не был узнан ни отцом, ни любимой, их не коробит. И то, что граф Монте-Кристо без всякой маски общается с людьми, его предавшими однажды, тоже нормально: не узнали!.. Любимая женщина, которая мечтала выйти за него замуж, не узнала!..
Но если для произведения надо, чтобы отец не узнал родного сына, которого не видел всего пару лет, вот и не узнает! Надо для сюжета, чтобы леди Ровена час расспрашивала Айвенго о нем самом, но не узнала, – будет сделано! А ведь последний раз виделись и целовались от силы те же годик-два назад! Да и модные в одно время маскарады – смешно, когда лишь глаза чуть прикрываются полумасочкой, оставляя открытыми рот, нос, щеки, шею… Когда муж встречается на балу с собственной женой, которая лишь глаза прикрыла полумаской, а сейчас кокетничает с ним, а он ее не узнает!
Ну можно ли найти большую условность в искусстве? Он не узнает женщину, которую час назад мял в постели, знает глубину ямочек на щечках, подбородок и форму губ, вовсе не прикрытых маской, знает ее голос!..
Или если классики, то можно? Но они не родились классиками, тоже спорили с дурачьем. А классиками стали потому, что шли своей дорогой, не слушая доброжелательных ревнителей справочников. Так что вывод: точность для произведения – обязательна. Всегда сверяйтесь с энциклопедиями. Справочниками. Картами. Точными моделями одежды и пр. необходимыми вещами.
Но!.. Если все это или что-то из этого хоть в малейшей степени повредит ткани произведения, то на фиг эту точность! Пусть ее ревнители читают справочники. Главное – произведение. Главное – взволновать душу читателя. Сделать человека лучше. А если стоит выбор: дать ему более подробное и точное описание «хорошо сбалансированного меча» или сделать читающего честнее и благороднее, то уж точно можно пожертвовать точными данными: пусть расходуют слюни на перелистывание справочника по металлургии.
Ладно, еще один маленький пример, уже не из области рисования словами, а кистью. Взгляните на шедевры величайших художников Возрождения! Вот Персей красиво сражает Медузу, вот святой Георгий тычет копьем змея – оба в полных рыцарских доспехах XVI века! Думаете, художникам знатоки не подсказывали, что Персея надо обязательно в легкой тряпке и с коротким ножиком, что тогда гордо именовался мечом?
То есть, подумать только, настойчиво предлагали рисовать благородных героев неотличимыми от простолюдинов!.. Стоит посмотреть на дебелых баб фламандских художников, т.е. Афродит, Венер и прочих терпсихор! Что же, Рубенс не знал, какие были эллинки? Ха, потому он и Рубенс, а не Ваня Пупкин, что знал, но делал по-своему.
Впрочем, многие художники слушались знатоков. «Знатоков» пишу без кавычек, так как они действительно знатоки, специалисты. Но знатоки в вооружении, местности или обычаях – еще не знатоки в литературе, живописи, человеческой психологии.
Да что долго объяснять, за нас говорит Дарвин: художники и писатели, которые слушались знатоков
