Узнав заманчивые подробности про барахло, откуда-то из долин Сарпании и Иллирии просачиваются к нам мимо сторожевого поста в долине всё новые шайки и среди них есть и те, кто умеет крутить пращу и воевал в горах.
Эти сведения вожди получили от нашего разведчика (опять секрет), которому удалось пристроиться в одну из шаек, но кто у нас предатель, он не мог пока определить, связь с ним была редкой, шайка шастала в поисках еды и не часто встречалась с другими. Но общее число воров считалось уже на сотни.
А у нас вещей набралось очень много. Пока они валялись в глубине пещер, это было не так заметно, но при сборах, выволоченные наружу, забили все проходы. Добыча, одежда, оружие, запас еды, всё это традиционно переносилось на плечах в паре связанных удлинённых корзин.
Но воин с корзинами - это просто мишень. Руки его заняты. А напасть первыми невозможно, по очень простой причине, разбойники, не обремененные грузом, всегда могут легко рассыпаться, мало того, если они от доносчика точно узнают время нападения, то смогут сами напасть на лагерь сзади, когда воины уйдут вперёд.
Конечно, невзрослым своим умом я не всё понял и не обо всём догадывался. Но главное было очевидно. Положение было очень трудным, поэтому постоянно прибегали гонцы разведчики и сообщали свежие новости, после чего проходили долгие бесполезные заседания, на которых торчал отец.
Несколько раз он брал меня в ближнюю разведку, в основном её задачей было определение проходимости тропы, наличия чужих следов и проверка мест возможных засад. Это было неопасно. Мне даже нравилось легко скакать среди воинов по узкой полосе, расчищенной от крупных камней, пересекавшей небольшой горный массив и выходящей на хребет, напоминающий издалека длинную спину огромного крокодила.
По обе стороны от этой спины уходили в туман довольно широкие ровные долины, которые постепенно белели от выпадавшего снега, который там почему-то не таял и лежал глубокими складками.
На спине 'крокодила', действительно было опасно, там были и крупные скалы, за каждой из которой мог сидеть отряд с оружием в руках, и мелкие обломки, за которыми так легко прятаться от главного оружия иритов - от пращей, зато очень удобно метать камни в беззащитного, неуправляемого противника.
В один из таких выходов, уже хорошо осмотревшись, я не выдержал:
- Отец, скажи, почему нельзя идти по снегу? Прямо в долину? Зачем нам эта тропа?
Вопрос, который я задал мэтру отряда, был не просто невежлив, для окружавших нас воинов звучал просто неприлично, он затрагивал авторитет вождя. И вождь был вправе влепить краткое объяснение по предназначенному для этого Природой месту.
Но не стал. Отец был мудр. И для того, чтобы ещё раз объяснить своим воинам сложность нашей общей задачи, спокойно начал объяснять непослушному сыну то, что было совершенно очевидно, и то, что я много раз уже слышал и раньше.
Снег - коварная дорога. Мягкий, белый, он грозит скрытыми ямами, под которыми таятся камни. Ириты с тяжелым грузом увязнут в нём по пояс и не смогут идти, а сверху их легко будет обстреливать. Видя моё неверие, он свернул с тропы, и мы спустились к белому ковру.
Только тут я увидел и понял всем своим телом то, что он хотел сказать. Рельеф долины был таким же, как и наверху - обломки камней, торчащие мелкими острыми пиками, а вокруг них - ямы от подтаивающего снега, глубиной иногда - в рост взрослого воина. Провалишься - и надо с трудом выбираться. Что я сразу же и сделал, причем, нога в снегу застряла в глубине, в невидимой расщелинке, и отцу пришлось вытаскивать непослушного, барахтающегося сынка за уши.
А вот что касается обстрела, тут он перегнул. Если смотреть от следов на хребте, и даже от границы снежного слоя, то не так-то легко метнуть камень из пращи, до середины долины, а другого оружия у врагов не было.
- Прости, отец, я встану вон там, и пусть воины попадут в меня с тропы.
Отец был очень мудр. Он опять не рассердился, а послал воинов на тропу, чтобы убедить меня, упрямца, а мы вдвоём остались на снегу и по нему кое-как проползли в середину снежного языка, помогая друг другу.
Началась забава. Камни воинов не долетали настолько, что стало очевидно: в образовавшийся безопасный коридор мог свободно, с большим запасом, войти караван нашего клана. Даже когда обстреливающие по пояс увязли в снегу, приблизившись насколько это было возможно, и встали на положенные в снег тела своих друзей, чтобы иметь точку опоры, они и тогда не могли докинуть свои снаряды.
Оставалось только придумать, как пройти по этому ужасному рыхлому снегу, в котором и без груза ноги проваливались полностью и идти, казалось, было невозможно. Но эта загадка была неразрешима только для иритов, а для российского мальчишки, который полжизни проводит зимой на горках, ответ был абсолютно ясен. Я только не знаю, почему до этого не додумались наши вожди. Или охотники.
- Отец, я знаю, что надо сделать. Только давай, я расскажу тебе дома, если мы боимся ушей предателей.
Вечером меня тихо провели на военный совет. Не прибегал в пещеру посыльный, мы с отцом не надевали парадной одежды. Тихо и в нарушение всех традиций, потому что было неизвестно, кто бегает к врагу, один или нет, мужчина он или женщина, прошли в знакомую уже пещеру.
Тяжелые тела вождей, каждый из которых был большим, сильным воином, заставили меня испугаться, оробеть, но уверенность в правильном решении придавала сил. Это же нужно было для нас всех, а не мне лично. Вопрос задал один из мэтров, я от волнения даже не запомнил, кто именно:
- Отец твой сказал, что ты придумал что-то необычное, маленький непослушник? Ты уверен, что мы должны выслушать тебя?
- Да, мэтр. Мы ходили смотреть снег в долине. Там можно пройти.
- Но зачем уходить с хорошей тропы?
Я беспомощно посмотрел на отца, не понимая, они меня что, за идиота держат, что ли? Но отец спокойно кивнул мне головой, как бы подтверждая - говори.
- Если будет засада, то она будет на тропе.
- Наши воины разобьют любого врага!
