бою, каким способом залепить врагу в лоб?
Зато, как потом оказалось, не было Мишке равных в понимании того, что для разведчика гораздо более важно, чем умение драться. Это знание местности и умение зарисовать её. Умение маскироваться и очень долго сидеть в засаде, а главное - способность быстро понять замыслы врага, цель его появления и найти лучшее место для ловушки, при этом, вовремя послать гонца в крепость, не вступая в глупый неравный бой.
Отличался он и тем, что мог быстро и толково написать донесение, пока остальные ученики, тяжело сопя, ковыряли по куску кожи, пытаясь изобразить то, что увидели, в натуральном виде. И это умение было несоизмеримо важнее, чем ширина грудной клетки и размер мускулов, поэтому неудивительно, что вскоре Мроган был назначен командиром своего отряда, чему он совсем не был рад, понимая, что это назначение ничего ему не принесёт, кроме хлопот сверху и зависти снизу. Ну, то есть, опять же хлопот.
Сейчас он полулежал, забившись всем телом в трещину между камней и прикрыв себя изображением камня? наблюдал за своими подопечными, которых лично проверил после упаковки. Но разве может укрыться от острого глаза настоящего разведчика обрывок маскировочной шкуры, торчащей среди камней, черное пятно земли, вспаханной неловкой ногой ученика, примятая трава?
Много есть примет для того, кто умеет читать их. И, хотя, экзаменатор прекрасно понимает, кого он проверяет, знает, что это ещё дети, но он же не педагог, а простой воин, сумевший за свою долгую жизнь увидеть много смертей, причиной которых были неумение, незнание и небрежность. Его самого так учили! И детки уже не малолетки!
Мишка прекрасно знал, что всё это правильно. Но у него была своя задача, своя цель, совсем не такая, как у его учителей. Ему нужно было в короткий срок сколотить ватагу таких ребят, с которыми он не побоялся бы пойти в дальний поход, причём, на чужую территорию, а для этого он должен был отсеять тех, кто явно не годится в разведчики.
И неважно, силён ли тот как бык или смел как носорог, есть иные качества, которые проверяются только в бою, вот, только, не все после этой проверки возвращаются к своим матерям.
Вон лежит Брекер, старый враг. Хитрый, наглый, хотя силы и ловкости в нём хватает. Он лежит замечательно, забывая только об одном, он не смотрит никуда, а просто спрятался и всё. Но разведчик должен разведать и сообщить о том, что увидел. А этот ничего не видит. И не пытается даже. Ждёт, когда несложная повинность закончится и можно будет пойти поесть. Ему плевать на группу, важно самому не схлопотать прутом или камнем, а зачем он тут нужен, безразлично.
Мишкин взгляд проскользил по панораме окружающей местности, впитал в себя знакомые уже до тошноты картины окружающего их тренировочный лагерь хребта, похожего на дракона, лежащего кольцом, сторожевые башни, бог знает, когда, в древние времена сделанные руками таких же, как и он молодых воинов.
С грустью отметил, что красиво здесь, очень красиво, но нет ни одной сосны, ни одно дерево не украшает этот пейзаж, а потом упёрся в пересечение двух крупных обломков.
Там, невидимый отсюда, спрятан Пашка, друг до конца, этот скорее себя отдаст на растерзание, чем забудет о главном, о своём задании, о чести воина, о своих друзьях, но, к сожалению, способен в горячке совсем потерять голову и понестись в никчёмную атаку. Но это поправимо, с возрастом пройдёт. Зато Пашка ещё помнит, хотя бы, русскую грамоту и они могут общаться, он решителен, честен и знает цену слова 'предательство'.
Конечно же, юный командир не произносил таких пафосных слов даже в уме. Он просто перебирал образы подчинённых ему курсантов и сравнивал их с невидимым эталоном идеала и, если совпадение было удачным, то мысленно произносил что-то, вроде 'Ого!', на неудачное шептал 'Ффуу', а на серединку- наполовинку мычал нечто неопределённое. Короче, Пашка был 'Ого'!
Мишка увидел внизу лёгкую фигуру проверяющего и напрягся. За себя он не очень волновался, уже давно научился ставить перед собой фантом изображения чего угодно, мог 'навесить' стенку каменного дома или портрет любого ирита, например, короля! Мишка представил себе лицо разведчика, если бы тот встретился в этих холмах с его Величеством в парадной одежде, или бы вдруг увидел самого себя как в зеркале, и чуть не заржал.
Сейчас Мишку сбоку закрывало изображение куска той самой скалы, в трещине которой он и прятался. Может быть, опытному глазу и можно увидеть, что часть картинки немного сдвинута, но вряд ли это сделает воин - учитель, не подозревающий о колдовстве. А вот как там другие?
Старый разведчик шел не спеша, совсем бесшумно, зыркая острыми глазами во все стороны. Подойдя к условленному месту, на тропе, он наклонился и похлопал себя по заднице, показал два пальца на одной руке и четыре на другой. Эта была та 'секретная' информация, которую должен увидеть и запомнить каждый проверяемый.
Потом началась 'охота'. Вот крутнулась праща, и из кучки камней выполз первый двоечник, почесывая место постановки оценки, за ним ещё один, а на третьего, поленившегося спрятаться и лежащего рядом с тропой, экзаменатор встал ногами, с удовольствием потоптал и слез. Потом огляделся и крикнул, что поиск закончился. Но не экзамен.
Теперь он называл оставшихся в укрытии по имени и громко сообщал, что у них торчит, какой след показывает на то место, куда они укрылись, но это уже были пятёрки, потому что такие мелкие детали не увидит простой воин врага.
Каждый вызываемый вылезал, подходил и на ухо сообщал ту 'секретную информацию', которую должен был выведать у 'врага'. Ошибка переводила неудачника в двоечники, и Мишка с удовлетворением заметил, что туда перешел Брекер, что и должно было произойти. Постепенно в кучке двоечников накопилось уже пять мальчишек и лишь одного из них, маленького, задиристого, но очень компанейского, по кличке 'Шило', Мишке было бы жалко потерять.
Последними остались двое. Это было естественно, потому что командир лично зачистил за другом все следы, а сам сидел за таким экраном, что, казалось, найти его невозможно. Они оба не спешили показываться, это был вызов, дерзость, их щекотало нормальное эгоистическое детское желание выпендриться.
Но, старый волк тоже был упрям. Он, разумеется, мог просто приказать выйти, на чём бы всё и кончилось. Но уже пошла своеобразная игра, перчатка была брошена и он, тоже задира в душе, принял вызов, а проигрывать взрослые очень не любят.
На стороне мальчишек были спасительные правила, действующие всегда. Экзаменатор не мог сойти с тропы - тоненькой ниточки среди камней, истоптанных за много лет тренировок, и только отсюда должен был выискать спрятанных, которые, если не дураки, должны так упаковываться, чтобы только глаза, на
