- Не зря хозяин гордится своей кухней, - хмыкнула я.
Парочка проследовала по улице и свернула к частному дому. Деревянное одноэтажное строение выглядело обветшалым, но забор его окружал двухметровый. Вздохнув, я отправилась вдоль него и оказалась в узком пространстве между двумя домами, далее пустырь, изрядно захламленный, и железный гараж. Взобраться на него оказалось делом двух минут.
Во дворе дома компания торговцев с рынка сидела за столом, провожая Юлю с Аликом насмешливыми взглядами. Юля шла, гордо вскинув голову, но чувствовала себя неуверенно, Алик ее обнимал и что-то шептал на ухо. Парочка скрылась в ветхом сарайчике, как раз рядом с гаражом. Мысленно чертыхнувшись, я спустилась на землю, стараясь не шуметь, и оказалась в чужом саду. Надо сказать, что на улице, примыкающей к рынку, селились в основном выходцы из бывших советских республик, сараи использовали как склады, а в домах снимали комнаты. Иногда в одной комнате жили человек пять-шесть. О регистрации здесь, конечно, знали, но упорно ее игнорировали, что повышало благосостояние местных ментов и являлось головной болью жителей района, тех, что в рыночном бизнесе не участвовали. Данная сторона жизни до сих пор меня волновала мало, и сейчас, глядя на захламленный сад, я лишь головой покачала, после чего приблизилась к сарайчику. Доски в нескольких местах сгнили, щели между ними были такие, что кошка пролезет. В общем, убежище крайне ненадежное. Услышать разговор, а также при желании увидеть, чем там люди заняты, труда не составит.
Молодые предавались греху сладострастия, то есть предаться ему очень желал Алик, Юля была на распутье. Ожидать, что они будут что-то обсуждать, труд напрасный. Он горячо шептал обычный бред, Юля хихикала, потом перешла на бормотание, Алик заткнулся, заскрипели пружины. Панцирная сетка кровати, которая помнила времена первых пятилеток, к такому испытанию была не готова, в самый неподходящий момент раздался пронзительный треск. Юля вскрикнула, а Алик чертыхнулся. 'Не судьба', - решила я, выбрала ящик почище и устроилась на нем в кустах сирени.
- Мне надо домой, - возмущенно сказала Юля.
- Чего ты, рано еще.
- Говорю, мне надо домой.
- Ладно, иди, - буркнул он недовольно.
- Ты меня проводишь? - все-таки спросила девушка.
- Только до рынка. Надо к брату зайти.
Юля обиженно фыркнула, Алик снова перешел на шепот, а я, тяжко вздохнув, начала с тоской оглядываться. Ясно, что обсуждать коварные планы парочка не собирается, свое время я тратила впустую.
Конечно, девчонка дурочка, могла бы найти парня получше, а не трахаться в ветхой сараюшке с торговцем с рынка, у которого на благословенном юге наверняка есть жена и двое-трое ребятишек. В компании Лены она не прижилась, может, ей с этим Аликом комфортнее и сарайчик привычная для нее среда обитания. Бог знает с кем она дружбу водила до своего появления здесь.
Взгромождаться на гараж очень не хотелось, и я отправилась искать выход из сада. Тропинка вывела меня в переулок, забор в этом месте держался на честном слове, а две доски болтались, так что выбралась я без труда, злясь на себя за глупость. А как еще можно назвать мое поведение? Деду, конечно, тоже досталось. Ему хочется выглядеть благородным в глазах бывшей подруги, а мне по гаражам лазай.
Но что-то не позволяло отмахнуться от рассказа Ирины. Я поймала себя на том, что мысленно то и дело возвращаюсь к дяде с лохматыми бровями. Вел он себя как заботливый родитель, но девушка-то сирота. Кто он ей и что здесь делает, оставалось лишь гадать. А гадать я не любитель. Оттого и отправилась в дом с колоннами, бросила машину на стоянке, кивнула охраннику на входе и прошла в кабинет Ларионова. Ларионов, начальник охраны Деда, никогда не числился в моих друзьях. Сказать по правде, мы друг друга тер петь не могли. Но Дед раскол в рядах не приветствовал, и мы изо всех сил изображали соратников, мол, все делаем одно большое дело, правда, на поверку выходило, что каждый это самое дело представляет себе по-своему. Что касается меня, так я его вовсе не представляла. Уверена, у остальных в этом смысле было не лучше.
Ларионов с постным видом перебирал на столе какие-то бумаги, поднял голову и пленительно мне улыбнулся, давая понять, что очень рад моему приходу. Я кивнула и устроилась в кресле возле окна.
- Надо навести справки об одной барышне. Юлия Бокова, двадцать лет, прибыла к нам из Екатеринбурга, племянница господина Зотова, Григория Петровича, ныне покойного.
- Это тот самый Зотов... - начал Ларионов, я опять кивнула.
- Тот самый.
- И чем тебя заинтересовала девица?
- Меня ничем, но Дед считает, что я должна ею заняться.
Вопросы задавать ему сразу же расхотелось, он нахмурился, записал данные Юли, всем своим видом демонстрируя готовность костьми лечь для блага хозяина.
- Когда тебе понадобятся сведения? - спросил деловито.
- Чем скорее, тем лучше.
Я поднялась и направилась к двери, Ларионов недовольно буркнул:
- Могла бы все-таки объяснить, в чем дело.
- Да я пока и сама не знаю, - улыбнулась я в ответ и отправилась восвояси.
Часа два я создавала видимость кипучей деятельности, то есть отвечала на звонки, бегала по кабинетам и приставала к разным людям с вопросами, которые интересовали меня так же мало, как прошлогодний снег. Потом решила, что трудовой порыв затянулся, и отправилась домой, заглянув перед этим в приемную Деда. Ритка, секретарь нашего отца народов, мечтательно смотрела в окно, подперев щеку кулаком. Мне она обрадовалась.
- Хочешь кофе?
- Некогда, - вздохнула я, вранье чистой воды, но в этих стенах я, по не совсем ясной причине, сегодня
