переживаний кусок в горло не лез, и потому она печально прихлебывала чай. Роза налила себе крепкого кофе и намазала огромный бутерброд с маслом и яблочным джемом.
– Матушка-то…
– Умгу?
– Ведь это получится, что я уехала и пропала… а еще тетя Элспет ей…
– Ты? Пропала? С какой стати? Во-первых, у тебя есть телефон. Во-вторых, ты на приличном корабле, у которого, между прочим, статус международного обучающего проекта. В-третьих, у капитана Бека есть радиотелеграф, можешь послать домой телеграмму – мол, жива- здорова, это если телефон тебя не устраивает. В конце концов, в порту можешь купить карточку, можешь сходить на почту и позвонить – да мало ли способов подать весточку!
Роза тряхнула светлыми волосами – получилось так, будто она кивком указала Магдале на море, а там, за приоткрытыми наполовину иллюминаторами, пролетала толстая белая красноклювая чайка. Голуби бывают почтовые, а чайки? Да и что делать морской птице в их деревне, хоть и на острове? Но Магдала уже отвлеклась от грусти:
– А мы скоро куда-нибудь приплывем?
– Скоро. Допивай чай, – сказала Роза голосом сельской учительницы. – И пойдем, я тебе покажу библиотеку.
Нет, это не было сном. Сначала огромная дверь, тяжелая, с цветными стеклами поверху. Длинная узкая комната, старинного вида мебель: столы, скамьи, кресла. На одном из столов – компьютер, бумаги, рядом – огромный земной шар в медной оправе, целый стол, заваленный свитками и листами карт…
Магдала пригнулась, разглядывая золотисто-коричневую поверхность глобуса. У нее не хватило сил качнуть эту настоящую Землю – такая она была тяжелая, изборожденная горами и долами, как ее стеклянный шар, только ничего внутри, все снаружи. Магдала водила пальцем по огромной сморщенной Африке, задевала барханы, пересекала Нил, ойкнула, зацепившись за верхушки пирамид. Прямо перед глазами пролетел, треща пропеллером, крохотный самолет-«этажерка» – курсом на Гибралтар и дальше…
– Какая красота, – сказала Магдала шепотом. – И я это все увижу?
– Все это и даже больше. А теперь выбери что-нибудь и читай.
– Что читать?
– Что захочешь, – сказала Роза. – Ты читатель, тебе выбирать.
– Как наша новенькая? – спросил капитан Бек.
Роза, сдвинув наушник набок, почесала переносицу чернильным карандашом.
– Курс на Александрию подтвержден, – сказала она.
– Спасибо. Но я спрашивал про девочку.
– Она читает. – Роза устремила на капитана пронзительный взгляд. – «Таис Афинскую».
Капитан хмыкнул.
– Однако…
Роза посмотрела на часы, потянулась и сняла наушники.
– Сеанс связи окончен, капитан. Да, девочка молодец. Она принесет нам удачу. Это будет хороший рейс.
Придвинула журнал радиограмм и ровным почерком человека, привыкшего даже не к авторучке, а к перу, стала заполнять поля и графы. Посреди работы призадумалась, глядя в иллюминатор на ровную линию, синюю на голубом.
– Выбирающий книгу выбирает судьбу, – сказала тихонько.
– Несомненно, дорогая Роза, – так же негромко отвечал капитан.
2
Корабль шел. Магдала, подперев румяную смуглую щеку кулачком, читала. Две трети книги уже были позади, время от времени девушка вздыхала: книга ей очень нравилась, очень хотелось туда, к ним. Хотелось нереидой плыть по морю, позировать для статуи, найти мудрого учителя, чтобы раскрыл жизнь, как на ладони…
Звякнул принтер. Он печатал с такими переливами, с таким скрежетом и взвизгом, что Магдала очнулась и отвлеклась. Роза вынула страницу.
– В александрийском порту нас ждут дорогие гости, – сказала она, обращаясь почему-то к портрету Галилео Галилея.
– О! Мы, значит, туда плывем?
– Не плывем, а идем, плывут медузы и рыбы. А мы – корабль.
– А это где?
Роза, не выходя из-за стола, крутанула Большой Глобус и ткнула пальцем в кудрявую голову Африки.
Магдала отложила «Таис» и подошла посмотреть.
– Египет! Большой город?
Роза кивнула, помечая что-то в присланном расписании. Вид у нее был свирепый. «Месье Шануар… Сэр Балливог… школа…» – ворчала она и хмурилась так, что глядеть было страшно.
– А зачем мы идем в Александрию?
– Побыть библиотекой.
– А… разве там нет?
Роза посмотрела на девушку из-за рассыпавшейся белесой челки.
– Той – уже нет, – отвечала не слишком понятно. – Вот мы и побудем… немного. Идет?
– Идет, – отвечала растерянная Магдала.
Порт чудесной Александрии, правда, оказался самым обыкновенным: мутная рыжеватая вода, серый бетон пирса, совсем близко – лапчатые краны-стакеры. Круизные теплоходы лебедями держались в отдалении от серой «Морской птицы» с красным хохлом антенны.
Однако на пирсе корабль встречали два десятка египетских школьников – мальчики отдельно, девочки отдельно, по паре чиновников, учительниц и полицейских и весьма пожилой синьор, изжелта-смуглый и седовласый, весь трясущийся.
Капитан и команда, все при параде, выстроились у борта. Роза надела черный брючный костюм. Магдала постирала и погладила праздничное голубое платье. Только обуви подходящей у нее не было, и Роза, сверкая глазами, отвела ее к капитану. Капитан выдал Магдале денег на туфли («Ты не просто пассажир, а член экипажа, бери», – велела книгохранительница, когда Магдала вздумала было отказываться). Правда, первых гостей все равно пришлось встречать в стареньких сандалиях. С пирса сказали речь на английском, капитан Бек произнес в ответ несколько слов – мол, добро пожаловать, наш гуманитарный проект и так далее. Детишки побежали по трапу и достались Атилле и Миклошу, и близнецы повели младую поросль показывать корабль и отвечать на вопросы, часто весьма неожиданные – например, как зовут корабельного кота, почему у капитана глаз косит и тому подобное. Кота, надо сказать, на «Морской птице» не водилось, пятипалые черные следы на обшивке принадлежали вовсе не коту, а ручному гепарду одной из посетительниц, и оставил он их в каком-то незапамятном году, еще до того, как бравые братья пришли на флот, и даже до того, как они сели за парту в школе. Но следы с тех пор держались крепко, черный водостойкий лак – не шутка.
