что, расписание есть? – Александру показалось, что все это происходит в каком-то сне или в абсурдистской пьесе.
– Ну, это трудно объяснить. Корабль не имеет расписания в обычном смысле этого слова. Он приходит туда, где он очень нужен. Понимаешь? – Анна оторвала взгляд от несчастного ножа. На секунду взглянула на Александра, но опустила глаза, уставилась в стол. – Это же корабль-библиотека. Он привык приходить туда, где его очень ждут. Вот он и придет в Септ-Айл, чтобы забрать меня. А в Портленде он может теперь и вовсе не остановиться. Корабли, они же не просто так ходят…
– Да, они ходят на солярке, это я знаю. – Александру смертельно захотелось выйти на воздух и закурить.
– Ну и на солярке, конечно, тоже. Но главным образом ими движут желания людей. Корабль приходит только к тем, кто его очень ждет или пытается что-то понять. Особенно этот корабль, он ведь непростой. Но если ты не хочешь, я могу…
Звонок мобильника Александра заставил Анну замолчать. Александр взглянул на определитель: Наташа.
– Алло? Я перезвоню тебе, – бросил он в трубку несколько более раздраженно, чем хотел. – Так что ты хотела сказать, извини?
– Если ты считаешь, что для тебя это потеря времени, я сама справлюсь. – Анна смотрела теперь прямо ему в глаза. Спокойно, без волнения. – Я ведь и не рассчитывала на твою помощь, когда собиралась сесть на корабль в Портленде. Нет, правда, без обид.
– И все-таки я не понимаю, почему ты рушишь наши планы? Мы хотели провести вместе еще день и еще ночь. Никуда не денется твой корабль, будет завтра в Портленде.
– Ты не понимаешь, я просто не могу его пропустить. Он приходит в Септ-Айл, потому что он мне нужен. Если я его обману, он может больше не прийти.
– Извини, но это какой-то потусторонний бред. Обманутый корабль… Он что, муж твой, что ли?
– Не сердись. Я плохо объясняю, – Анна устало отвела глаза. – Наверное, вообще не стоило затевать этот разговор, просто сослаться на неожиданные дела и уехать. Дурацкая привычка все объяснять подвела… Извини.
– Ну а мне что делать? – Александр почувствовал, что против воли в его голосе звучит детская обида.
– Знаешь, почему-то мне кажется, что ты найдешь чем заняться, – Анна неопределенно махнула рукой, то ли в сторону мобильника, то ли в сторону барной стойки.
– Так ты просто ревнуешь? – Александр возликовал. Ревность его подружек – это то, что он понимал прекрасно. Это вам не корабли-призраки, летящие на крыльях людских желаний. – Милая, ну это все такая ерунда, ну прости!
– Ты о чем? – В ее глазах светилось искренне недоумение. – А… Ну, если тебе хочется так думать, давай считать, что я ревную. Так ты отвезешь меня?
– Если ты хочешь доиграть эту пьесу до конца… – начал было Александр.
– Тогда, пожалуйста, переложи пока большую сумку из моей машины в свою, а я пойду соберу всякие мелочи. – Анне явно не сиделось на месте.
«Так вот зачем она притащилась сюда с большой сумкой, – думал Александр, волоча груз к своему багажнику. – А я-то решил, что у нее там гора вечерних платьев… Значит, она с самого начала собиралась на этот чертов корабль. И ни слова не сказала. Или сказала? Впрочем, мы трепались все дни напролет, может, я что-то и упустил. Да, наверняка».
Неожиданно он понял, что не хочет оставаться один в этом отеле, где ему было, что отрицать, очень хорошо и спокойно рядом с Анной. Он пошел в номер, начал быстро бросать вещи в рюкзак.
– Ты тоже решил уехать? – Анна появилась из ванной с несессером в руках.
– Да, ну что мне здесь делать? Может, заеду в Монреаль, когда тебя отвезу. Так, кажется, все собрал.
– Нет, ты забыл свою мочалку в ванной, я ее там видела. Такая желтая.
– Да, спасибо, – в очередной раз Александр удивился ее наблюдательности. – А вот теперь уже все. Едем?
И все-таки он не мог побороть чувства обиды. Или раздражения. Он пытался объяснить себе, что это просто неудовольствие любого человека, планы которого ломаются. Но было и просто, тупо, по-детски обидно. Она не задумываясь променяла день с ним на возможность поскорее уплыть на этом дурацком корабле.
Он пытался быть справедливым, примерить ситуацию к себе. И понимал, что не раз поступал в жизни так же резко. Ему вспомнилась вдруг давняя-давняя история, как он собирался поехать отдыхать с очередной подружкой, и вдруг выяснилось, что женщина, которую он любил много лет, может провести с ним несколько дней. Она была замужем, прочно и навсегда. Или им обоим просто казалось, что навсегда. И вдруг – несколько дней с ней, любимой. И Александр не задумываясь сломал все планы. Интересно, что должна была чувствовать та, другая, брошенная? Александр никогда не думал об этом, да и подружка особо несчастной не выглядела. Наверное, не слишком была влюблена в Александра. А если бы была?
Александр потряс головой. Ну что за ерунда лезет в голову? Если бы да кабы… Он точно знал, что не любит Анну. Она нравилась ему – да, пожалуй, даже очень нравилась. Но была чужой, как были чужими все женщины с тех пор, как он расстался с женой.
Анна выбежала из рентовочной конторы, плюхнулась на пассажирское сиденье, слишком сильно хлопнула дверью. Она, казалось, не замечала его обиды.
– Ну что, трогай? Нам на север по дороге сто тридцать восемь! На север по дороге сто тридцать восемь едем мы дружно в порт Септ-Айла, – она попыталась произнести последнюю фразу в рэповом ритме. – А что, может получиться замечательная песенка!
Александр не ответил, ткнул в кнопку аудиосистемы. Машина наполнилась голосом Маэстро. Некоторое время они ехали молча. Александр чувствовал, что Анна поглядывала на него, несколько раз вздыхала, словно хотела что-то сказать. Но он упорно смотрел только на дорогу и молчал. Маэстро пел.
Минут через двадцать молчания Анна неожиданно решительно остановила пение Маэстро. Как раз в том месте, где тот объяснял, что сухопутный шарманщик поет о море и на корабле эту песню поймут. Какая-то мысль почти смутила Александра. Но, видимо, не застав отклика, ушла в неизвестном направлении.
– Послушай, – Анна говорила бодрым голосом, как говорят с капризными больными. – Нам ехать целых два часа, и мне совершенно не хочется проделать этот путь, как на похоронах. Жизнь только начинается! Ну что с тобой?
– Ничего. – Александр упорно смотрел на дорогу. – Мне надо следить за движением.
– Ну следи… Просто мне показалось, что ты обиделся или рассердился. Постарайся меня понять, пожалуйста. Я вовсе не хочу тебя обидеть или оставить по себе плохую память. Честное слово!
– Если ты не хочешь меня обидеть, зачем ты все это делаешь? Словно хочешь показать мне, что я для тебя – ноль и вообще ничего не значу?
– Послушай, будь справедлив. Начнем с самого начала: я же для тебя ничего не значу, верно? – Анна говорила легко, без обиды, просто констатируя. – Ты хотел умеренно хорошо провести несколько дней, ведь так?
