Война воды с железом

Михаил Афанасьевич Булгаков Война воды с железом

Часть 1-я

КАК ЭТО НАЧАЛОСЬ?

Это не водники, а грехо-водники! Честное слово. Замечена была такая история: как только нужно ехать нашему железнодорожнику куда-нибудь по воде, дают ему место или на корме, или в люке, или в трюме, и едет транспортник как поросенок.

Долго наше начальство терпело надругательства над личностями железнодорожного транспорта, но наконец его терпение лопнуло.

Один начальник вызвал к себе другого начальника рангом поменьше и сказал ему такое:

– Что ж они, издеваются, что ли?

– Так точно.

– Они думают, вероятно, что транспортники какие-нибудь ослы, которые в трюмах будут ездить?

– Надо полагать-с.

– А вот я им по-по-полагаю! Они у меня поездиют… Напишите-ка, Алексей Алексеевич, бумажку.

– Слушаю.

И получена была такая бумажка:

'Из Саратова. Всем ДС, ДН, ДЧ, СЧ, СМ, КР, С, К, Д. Ввиду того, что управление госпароходством предоставляет проезд железнодорожникам в вышеупомянутых местах, с получением сего предлагается работникам водного транспорта, едущим по разовым билетам, предоставлять место только в поездах с теплушками, отнюдь не допуская их в вагоны 3-го класса'. Следуют подписи.

Часть 2-я

БРАТСКИЙ ПРИЕМ

Водник явился в соответствующее железнодорожное место получать билет.

– Вам что? – спросило его железнодорожное лицо и хмуро глянуло на якоря на пуговицах.

– Мне бы билетик до Тамбова, – ответил мореплаватель.

Железнодорожное лицо хищно обрадовалось.

– Ах, вам билетик? Очень приятно! Присаживайтесь. Родственников желаете, наверно, навестить? Соскучились… Хе-хе. Кульер, стакан чаю гражданину воднику. Ну, как у вас в Тихих океанах, все ли благополучно?

– Покорнейше благодарим, – ответил потомок Христофора Колумба, – мы больше в Самару плаваем. Мне бы в скором поезде, если можно…

– Как же, как же, обязательно! У меня, правда, циркулярик есть, чтобы вам, морским волкам, только в теплушках места давать, но для такого симпатичного представителя стихии, как вы, можно сделать исключение. Вы ведь привыкли там, на ваших броненосцах, в кают-компаниях всяких, хи-хи. Кстати, моя теща на днях в Самару ездила, так ее, божью старушку, в трюм засадили на мешки. Так и гнила дама до самой Самары.

– Мы этому не причинны.

– Ну конечно, конечно. Так вот получите, пожалуйста. Замечательное местечко. Сидеть можете, курящее, просторно и отдельно. Кульер, проводи господина адмирала!

Водник прочитал резолюцию, покачнулся, глаза вытаращил и сказал:

– Большое мирси!

Было написано:

'Выдать ему одно место в сартире второго класса до Тамбова'.

Часть 3-я

ДРАМА В ВАГОНЕ

В коридоре мягкого вагона скорого поезда стоял хвост с полотенцами и зубными щетками, взъерошенный и злобный.

– Ничего не понимаю, – бормотал передовой гражданин, переминаясь с ноги на ногу. – С самого Саратова залез какой-то фрукт и не выходит!

– Это наглость! – крикнула какая-то дама в хвосте, – я полчаса жду.

– Мы, сударыня, три часа уже ждем, – отозвался печальный голос впереди, – и то молчок. А терпения нету…

– Я думаю, что он самоубийством покончил, – встревожился чей-то голос. – Такие вещи бывают; двери надо ломать.

– Кондуктор! Кондуктор!

– Постойте-ка, постойте, тише…

Хвост стих. И сквозь стук колес донеслось глухое пение.

По морям, по морям

Нынче здесь, завтра там

пел приятный глухой бас. Хвост взвыл сразу:

– Это неслыханное нахальство! Он поет, оказывается!

– Кондуктор!!

Хвост разломился и поднял страшный грохот в лакированную дверь. Та распахнулась, и в накуренном узком пространстве предстал симпатичный человек с якорями и папиросой.

– Вам чего? – спросил он сконфуженно.

– Как 'чего'? Как 'чего'?!

– Как это так 'чего'?!

– Вы долго собираетесь сидеть здесь? – ядовито спросил передовой, размахивая полотенцем.

– До Тамбова, – смущенно ответил пассажир.

– Это сумасшедший! – завизжали сзади женские голоса.

– Выплевывайтесь вон!!

Пассажир побагровел и растерянно забормотал:

– Да нельзя мне выплюнуться, я бы и рад. Обштрахуют, у меня билет сюды.

– Кондуктор, кондуктор, кондуктор…

ЭПИЛОГ

В Аткарске писали протокол, а рабкор 'Гудка', иронически усмехаясь, за соседним столом писал корреспонденцию в 'Гудок' и закончил ее словами:

'Когда же кончится братоубийственная война воды с железом?'