жива! Эта информация витала в воздухе!
Братья Архангельские тоже хотели что-то сказать. Какие-то мысли бродили в их крепких черепах, но сформулировать эти мысли они не могли.
– Короче, все меня рады видеть, – сделала вывод старуха.
– А как же завещание? – закричала Полина. – Оно недействительно?!
– Всё остаётся в силе, – отрезала Ида Григорьевна. – Тот, кто назовёт имя убийцы Горазона, станет моим наследником.
– Чёрт, но ты не дышала!! – заорал Гошин. – Ты была синяя, с трупными пятнами!
– В моём возрасте очень легко не дышать и быть синей. А трупные пятна у меня с девяносто восьмого года, внучок! И потом, наш Фрадкин настоящий профессионал, он любого сделает трупом! – захохотала Гошина.
– Соль-сахар-камушки-кофе-коньяк-корица, – пробормотала Лидия, и, упав на диван, засопела, уткнувшись в подушку.
– Как?! Коллега… – Гошин в возмущении повернулся к Фрадкину. – Вы всё знали?! Вы участвовали в этом бессовестном розыгрыше? Зачем?!
Фрадкин потупился и заиграл бровями.
– А как мне было собрать вас всех вместе?! – громовым голосом спросила старуха. – Похороны – это единственный повод! Никто не посмеет нарушить последнюю волю такой богатой старухи как я!!
– Та-ак! – Гошин обежал вокруг кресла. – Та-ак!! – Он вдруг резко остановился, нагнулся к бабке и злорадно крикнул ей в ухо, блеснув глазками: – Я сожрал всех твоих павлинов, старая грымза! Всех!
– Нашёл, что жрать, – не очень расстроилась Ида Григорьевна. – Ты всегда был дураком, поэтому стал пластическим хирургом. Тянуть рожи и жрать павлинов – примерно одно и тоже. Рассаживайтесь, друзья! Не ощущаю бешеной радости по поводу своего воскрешения!
Все замолчали и безропотно расселись на стулья. Только Славка позволил себе усесться на подоконник и беспечно болтать ногами.
– Бездельники! Холуи! Думали, я за просто так денежки раздам? Имущество между вами поделю?! Фиг вам! – Старуха скрутила две фиги и победно выбросила их вперёд. – Фиг! Вам! Бросились Пашкиного убийцу искать, а Алинку не уберегли! Она дура была, но хотя бы рисовать умела! А её в пруд, в ряску, к вонючим лилиям, к мерзким квакалкам… Сама удавлю того, кто это сделал! Ксюнька, кислая капуста, заходи!
Маленькая узкая дверца в углу комнаты отворилась, и в комнату смущённо вошла служанка, ведя под руку Раду Родимцеву. Родимцева упиралась, но Ксюня втолкнула её в гостиную и прислонила к стене. На голове у Рады красовался чепчик-повязка, который накладывают при черепно-мозговых травмах.
– Ой, а чего все рыдают-то? – огляделась Ксюня. – Лук, что ли на скорость шинковали? Ида Григорьевна, вы ещё толком ожить не успели, а уже все плачуть и плачуть, плачуть и плачуть… Я сама, как узнала, что хозяйка жива, три часа плакала. Сначала от счастья, потом от горя, потом снова от счастья, потом снова от горя. Ой!...Ида Григорьевна, как я рада вас видеть!
– Пашка, стервец, это ты распылил газ в бассейне? – басом заорала старуха.
– Я! – раздалось со шкафа, и свет в гостиной погас.
– Я! – радостно отрапортовал Горазон, слетая вниз и усаживаясь на спинку кресла, в котором сидела старуха. – Я выкурил всех из бассейна, потому что терпеть не могу это мокрое место. – Он плотнее завернулся в белую простыню, в которую обрядился ради особого случая, и передёрнул плечами. – Бр-р-р! Терпеть не могу бассейн!
Женский визг заглушил его последние слова. Послышался грохот, возня, бормотание, стоны и много других звуков непонятного происхождения.
– Помогите! – неуверенно крикнул кто-то. – Скорую!
– Я оделся, причесался, шею помыл, – обиделся Пашка. – Я умер год назад, ну и что?! Я ж не труп, а призрак! Да, есть другая форма существования, кстати, не такая уж и плохая. Привет всем, кого не видел, хотя со многими я успел повидаться!
– Здорово, Пашка!
– Привет!
– Давно не виделись, старина! – посыпались со всех сторон реплики.
– Другое дело, – обрадовался Пашка. – А то: «Скорую! Помогите!» Я сам «Скорая»! Я сам «Помогите!» – Он взмыл под потолок, и, облетев комнату по периметру, присел рядом со Славкой на подоконник.
– Испугался летающего зеркала? – ткнул он в бок Славку.
– Пугаются бабы в курилке, когда мышка бежит, а я удивился, – фыркнул Славка. – Хочешь знать, кто тебя убил?
– Хочу.
– В бассейне всё слышал?
– И даже видел. У меня сохранены все функции нормального организма. Кроме стула, – покосился Пашка на Фрадкина.
– Отлично. Свет можно включить? – Славка спрыгнул с подоконника и прошёлся по комнате.
– Ни в коем случае! Я же призрак, а не Карлсон!
Пашка подсветил комнату голубоватым свечением – это было в его силах и полномочиях. Голубые лица смешили его, отвлекая от мрачных догадок и мыслей.
– А кто это? – спросил Суковатых, указав пакетом попкорна на Славку. – Кто это такой?!
– Дочурка твоя! – похлопал его по плечу Славка. – Гормонов пережрала, а догадайся, кто виноват?
– Филолог? – уточнил «папаша», глянув на Фрадкина.
– Он, зараза, рецепты писал…
– Чёрт знает что! – заорал Гошин, в гневе перекосив голубое лицо. – Я сейчас милиц…
– Молчать!!! – заорала старуха.
– Ми!… – икнул Георгий Георгиевич. – Ми!... Ми!... Ми!
Полина остервенело начала колотить его по спине.
Славка выскочил в центр гостиной.
– Я тут, конечно, человек слегка посторонний, но кое в чём преуспел. Знаете, Ида Григорьевна, кто делал скандальные снимки на вашем дне рождении?
– Догадываюсь, – буркнула Гошина. – Один из тех, кто не прыгнул в бассейн. Алинка нужную кнопку даже в мобильнике найти не могла, значит…
– Прости, бабуль, – сказал Крис. – Хотел подзаработать… Глупо получилось. Прости!
– Дурень! – постучала себя по лбу старуха. – Ты ж наверняка какую-нибудь хрень заснял, разоблачающую убийцу. Тебя грохнуть могли! Как муху! Ну, ду-урень…
– И заснял! – подмигнул Крису Славка. – Он сфотографировал двух Фёдоров! Двух Бошек. Две, то есть, Башки!
– Как двух? – подскочил Фёдор. – Значит, мне не показалось там… возле фонтана?! Значит, есть фотографии?!
– Есть, – успокоил его Орлик. – На одной из них отлично видно, как один Фёдор дерётся со знаменитым актёром, а другой стоит в «зрительном зале». Скажите, уважаемый… уважаемая Башка, у вас случайно нет брата-близнеца? Или, может, у вас есть другой родственник, с которым вы похожи вот как эти оба-два?! – указал Славка на хоккеистов.
– Нет, – замотал головой Фёдор. – Я у мамы один. И у папы. И у дедушки с бабушкой, и у…
– Достаточно, – остановил его Славка. – Значит, вы – оригинальное существо и существуете в единственном экземпляре?
– Можно и так сказать, – кивнул Фёдор. – Второго меня на свете не нет.
– А на фотографии есть!
– Второй Башка особо не прятался. Он танцевал, писал в фонтан и даже своровал у Ксюни ключ от подсобки, где находятся вентили, регулирующие подачу воды в бассейн, – встрял в разговор Пашка.
– Даже не знаю, что на это сказать, – покачал головой Фёдор.
– Кому понадобилось изображать Башку?! – торжественно спросил Славка, оглядев публику. – А теперь смотрите! – Орлик рывком вытащил из кармана липкую резину с клочками волос и ловким движением натянул её на лицо.
