Каэнпе и капе

Михаил Афанасьевич Булгаков Каэнпе и капе

Большая комната. За столом расположилась комиссия и секретарь с кипой заявлений. В коридоре за дверью ожидает очереди толпа школьных работников. Вызывают первую фамилию. Дверь открывается, показав на мгновение несколько взволнованных лиц, и входит учительница. Она работала эти годы в провинции, теперь приехала в Москву. Одета бедно и по-провинциальному – на ногах сапоги мужского фасона. Еще у двери тяжко вздыхает.

– Садитесь, пожалуйста.

– Мер…си, – говорит учительница прерывающимся голосом и садится на кончик стула. Просматривают ее заявление и анкету.

– Чем же вы занимались там с детьми?

– Экскурсии… – говорит тихо испытуемая.

– Ну расскажите же, что вы делали на экскурсиях?

Пауза. Учительница шевелит пальцами, потом говорит, то бледнея, то краснея:

– Ну… цветок разбирали…

– Как разбирали, расскажите.

Пауза.

– Ну, разбирали… Зачем? С какой целью?

Учительница после тяжкого вздоха:

– Кра-со-та…

– Какая красота?

– Цветок… красивый… рассказывала детям, какой цветок красивый…

– Вы полагаете, что дети получают представление о красоте цветка из ваших рассказов?

Молчание и предсмертная тоска в глазах кандидатки. На верхней губе мелким бисером выступает пот.

– Что читали по экскурсионному делу?

Молчание.

– Достаточно, – со вздохом говорит председатель.

Кандидатка, шумно и глубоко вздохнув, уходит.

– Каэнпе, – говорит председатель, – плохо. (КНП означает 'кандидатура неприемлема'.)

Следующая желает поступить в детский дом.

– Какие цели ставит себе детский дом?

– Я бы постаралась развить детей, занялась бы с ними…

– Погодите. Какие цели ставит себе детский дом?

– Я бы старалась…

– Цели какие ставит себе детский дом?

– Я бы…

– Ну, хорошо. Что бы вы делали с детьми?

– Я бы… э… познакомила их с новыми современными течениями… я бы…

– Говорите попросту, по совести. Какие там современные течения… Что бы вы делали с детьми? Просто. Может быть, это в тысячу раз лучше было бы, чем все эти ухищрения и течения.

– Праздники бы устраивала… я бы…

– Гм… Какое значение праздникам придаете вы в жизни детей?

– Они рвутся… поездки… 1 Май…

– Какое значение придаете праздникам?

– Я бы…

– Достаточно.

Немка. Говорит с акцентом.

– К русскому языку прибегаете на уроках?

– Я стараюсь… избегать… ухо ребенка привыкает…

– Расскажите по-немецки, как занимаетесь?

– Ja… das ist sehr schon, – и немка бойко рассказывает о своей методе.

– Достаточно.

Немка вежливо говорит и прощается:

– Danke schon. AufWiedersehen! Капе. Хорошо. (КП – кандидатура приемлема.)

Пожилая учительница из Самары. Со стажем.

– Какой состав учеников был там у вас в школе?

– Русские, немцы и… хохлы.

– Помилуйте, – укоризненно говорит председатель, – зачем же так называть? Неприятно же будет, если нас станут называть – кацапы! Украинцы, а не хохлы.

– Какие же украинцы… – равнодушно протестует учительница, – украинцы больше на Украине. А наши заволжские… так… хохлы. Они и говорят-то неправильно…

– Гм… тэк-с. Русскому языку учили? Какими книгами пользовались?

– Да какие там у нас книги. В начале революции солдаты стояли, все книги выкурили.

– Гм… что ж вы делали?

– Экскурсии.

– По плану экскурсии?

– О, да.

– Куда же водили детей?

– На костомольный завод. На раскопки.

Еще несколько вопросов. Отвечает складно. Дело, по-видимому, смыслит. Кой-что читала. Достаточно.

Идут следующие. Кого тут только нет. Вон на клубную работу желает специальность – ритмика, пластика, пение. Учительница немецкого языка. Учитель. Кандидатка на должность руководительницы в психоневрологической клинике. Воспитатель в интернате.

Вот одна в платке, в черном пальто. Желает руководить детским домом.

– Какую литературу читали?

– 'Воспитательное чтение' Балталона, 'Трудовую школу' Синицкого.

– А еще?

Молчание.

– Ваш взгляд на работу руководительницы детского дома?

– Я сочувствую новому течению.

– В чем?

Молчание.

– Что будете делать с детьми?

– Праздники… 1-е мая…

– Какое же объяснение дадите детям 1-го мая?