гвоздики, а можно не добавлять.
Места в кармане такая баночка занимает немного, а щепотка специй, добавленная в чашку, сразу же, пока кофе еще очень горячий, превращает любые помои в сносный напиток.
Если в кафе найдется лимон, это и вовсе прекрасно. Лимонный сок превращает самый отвратительный кофе в эспрессо романо, одно только название чего стоит.
Елена Касьян
Франка Варэзи и Карла Таволино
— Сеньор Варэзи подтвердил бы, что это полный бред! — сказала сеньора Варэзи.
— Вы не можете этого знать, милочка, — сказала сеньора Таволино, отхлебнув капучино. — Это случилось еще до того, как скончался сеньор Таволино. И уж конечно, до того, как скончался уважаемый сеньор Варэзи.
Обе всплакнули.
— Откуда же вам это известно? — спросила сеньора Варэзи.
— Ну, просто я подумала, что у каждого приличного сеньора должна быть молоденькая любовница. Вы же считали своего супруга приличным сеньором?
— Это да… — вздохнула сеньора Варэзи.
Сеньора Таволино хитро подмигнула и отхлебнула капучино.
— Франка Варэзи! Ваша кошка залезла в мой холодильник и украла двести граммов бекона. — Сеньора Таволино картинно размахивала ложечкой.
— Карла, дорогая, этого не может быть! Миччола не ест бекон. И не умеет открывать холодильник. К тому же она проспала на веранде все утро.
— Вы знаете, Франка, что я на строгой капучиновой диете?
— Вы говорили мне, Карла. — Сеньора Варэзи смотрела, как оседает пенка в чашке.
— Вы знаете, Франка, что я никогда не нарушаю свое слово?
— Вы говорили мне, Карла. — Сеньора Варэзи потрогала пенку пальчиком.
— Разве не логично, что я не могла съесть двести граммов бекона, а ваша кошка, наоборот, могла?
— Это да… — вздохнула сеньора Варэзи.
Сеньора Таволино удовлетворенно кивнула и отхлебнула капучино.
— Как вы думаете, Карла, мне пойдет зеленая шляпка с кружевной оборкой и ромашками на полях?
— Вы купили новую шляпку, Франка? — Сеньора Таволино постучала ногтиком по чашке.
Сеньора Варэзи кивнула.
Обе помолчали.
— Франка Варэзи, вы когда-нибудь видели меня в зеленой шляпке с оборкой и ромашками? — спросила сеньора Таволино.
Сеньора Варэзи опустила глаза.
— И как вы думаете почему?
— Почему? — спросила сеньора Варэзи шепотом.
— Потому что ни одна уважающая себя сеньора не выйдет из дому в зеленой шляпке с дурацкой оборкой и пошлыми ромашками на полях!
— Это да… — вздохнула сеньора Варэзи.
Сеньора Таволино торжествующе улыбнулась и отхлебнула капучино.
— Ах, можете не утруждать себя походом в магазин, Франка. То маленькое черное платье вам не подойдет. — Сеньора Таволино помешивала сахар в чашке.
— Я все-таки схожу примерю. — Сеньора Варэзи слизнула с ложечки пенку.
— А я говорю, вам не подойдет! Я примеряла — мне оно мало!
— Но я ведь тоньше в талии и стройнее в бедрах… и оно мне так нравится… — Сеньора Варэзи мечтательно закатила глазки.
— Вы знаете, Франка, что я на строгой капучиновой диете?
— Вы говорили мне, Карла.
— Вы знаете, что кое-кто садится на диету, чтобы другой кое-кто не думал, что он самый стройный и может влезть в любое платье?
Сеньора Варэзи поперхнулась пенкой и закашлялась.
— И знаете ли вы, — продолжала сеньора Таволино, — что каждая благородная сеньора всегда ставит дружбу выше маленького черного платья?
— Это да… — вздохнула сеньора Варэзи.
Сеньора Таволино гордо вздернула носик и подумала о второй чашечке капучино.
— Если бы сеньор Таволино был жив… — сказала сеньора Таволино.
— И если бы сеньор Варэзи был жив… — подхватила сеньора Варэзи.
Обе всплакнули.
— То я каждое утро носила бы ему в постель капучино! — сказала сеньора Таволино.
— И я! — подхватила сеньора Варэзи.
— Франка, что вы говорите? Разве вы когда-нибудь носили капучино супругу в постель? — удивилась сеньора Таволино.
