площадке. А муж Розы Корлеоне владеет целым кварталом домов в Бруклине!
Однако примерно через неделю на Бесс навалилась другая проблема: Пруденс не в шутку занемог. Он и так не отличался живостью нрава, а теперь и вовсе лежал без движения, полуобернувшись вокруг шкатулки. Его обычно серо-зеленое тело покрылось розоватыми пятнами, и он явно страдал. Бесс бросилась звонить знакомому ветеринару из нью-йоркского зоопарка. Это был ее старый приятель, с которым после свадьбы она почти не общалась - уж больно ревниво относился к этому Эндрю. Но здоровье Пруденса - дело святое, так что Эндрю дал добро на звонок. Договорились, что Пруденса привезут в среду пополудни. Надо ж было тому случится, что дядюшкина машина некстати поломалась ('Всё! всё в одну кучу', - рыдала Бесс), так что для перевозки крокодила пришлось воспользоваться такси.
В ожидании дяди Пола и Эндрю, Бесс вытащила Пруденса из террариума и надела ему на пасть розовую резинку для волос. В сочетании с розоватыми пятнами на теле это выглядело так жалко, что Бесс всхлипнула. Эндрю и пять минут спустя появившийся дядя Пол помогли завернуть Пруденса в старое одеяло. Эндрю помчался ловить такси, крикнув Бесс и Полу, чтобы были осторожнее - скотина-почтальон опять бросил на площадке свою сумку.
Пруденса вытащили на улицу. В одеяле он выглядел как капризное бревно. Ну, такое бревно, которое недовольно, что его куда-то несут и поэтому извивается. Таксист, остановившийся, как всегда, во втором ряду, видимо, поначалу не разобрался, что это такое в одеяле. Эндрю сел на заднее сиденье, ему на колени просунули Пруденса, головой вперед, потом уселась Бесс.
- О черт! - сказал вдруг дядя Пол. - Холодает, как бы он у нас на обратном пути дуба не дал. Сидите, дети, я сейчас притащу плед из гостиной.
И он убежал обратно в дом, только свистнул на ветру его длинный развевающийся плащ. Таксист недовольно заворчал: отовсюду сигналили клаксоны. Желтый 'чекер' оставил для проезда только одну узкую полосу. Машины протискивались мимо по очереди, из них слышались ругательства на всех возможных языках мира в адрес такси и его пассажиров. Бруклин... Эндрю опустил стекло и выставил морду крокодила в окошко. Ругательства стихли.
Дядюшки все не было. Бесс следила за дверью подъезда. Вот вышел почтальон с дурацкой сумкой, отметил что-то в своем списке и поспешил дальше. Вышла соседка сверху с болонкой в крайней степени ожирения. Дядюшка не появлялся. Бесс решительно вылезла из такси и направилась к дому. Дверь в их квартиру была заперта.
- Пол? Где ты? - Бесс пробежала через прихожую, заглянула в кухню и спальню. В квартире было пусто. Плед, который должен был принести дядя Пол лежал, нетронутый, на диване в гостиной.
Бесс выскочила на площадку, поднялась наверх, подергала все двери, они все были надежно заперты. Дядюшки не было. В раздумье она вышла на улицу. Там бесновались гудки машин.
- Дядюшка отмочил шуточку, - сказала Бесс. - В квартире его нет, нигде нет... Но надо ехать к ветеринару!
- Да найдется дядя. - Эндрю не оценил загадочности ситуации или просто не до конца ее понял. - Вернемся и разберемся.
Ветеринар сказал, что Пруденс отравился небольшим количеством мышьяка. Прописал какие-то лекарства и строгую крокодилью диету. Бесс расстроилась. Дня три назад к ней заглядывала Фиона, тоже гадалка, но не очень удачливая. И всё, дрянь такая, вертелась около террариума, восторгалась крокодилом. Ясно же, решила извести Пруденса, чтобы у Бесс не было такого подспорья в бизнесе.
Дядя Пол не нашелся ни вечером, ни на следующее утро. Он не появился ни в своей квартире, куда Бесс забегала по три-четыре раза за день, ни на работе. Через пару дней Бесс и Эндрю пошли в полицию. Там их выслушали, долго расспрашивали, не является ли их дядя нелегальным эмигрантом, вяло пообещали открыть дело. Потихоньку выяснили, что Пол Хендерсон не покидал страну и даже сам город Нью-Йорк ни через один из трех аэропортов. Несколько раз Эндрю вызывали в полицию для опознания трупов. Бесс всякий раз дрожала, боясь, что это окажется дядя Пол. Одна была радость - Пруденс выздоровел и продолжал охранять свою шкатулку.
Месяца через три после описанных событий Эндрю получил по почте письмо со штемпелем Аделаиды, Австралия.
Дорогой Эндрю,
я понимаю, что доставил вам с Бесс несколько неприятных минут. Но, к сожалению, у меня не было выхода.
Дело в твоем наследстве. В шелковом носовом платке с цветами земляники. Это тот самый носовой платок Дездемоны, который послужил поводом для ревности Отелло. С тех пор платок не раз переходил из рук в руки, и всем он приносил только несчастье. Я не знаю, как платок попал в руки нашему с тобой родственнику. Возможно, он просто украл его у другого коллекционера. Известно, однако, что вскоре после приобретения платка он задушил свою жену, за что и отсидел в тюрьме полагающийся срок. В нашей семье было принято скрывать этот факт, поэтому ты никогда об этом не слышал. Мы с твоим отцом, тогда еще совсем молодые люди, навещали деда, и он сохранил благодарность к нам в своем сердце.
Мы со Стивеном, твоим отцом, очень боялись, что платок перейдет к нам. Стивен, конечно, боялся больше: я-то холостяк, душить мне некого. Поэтому не раз Стивен требовал с меня обещаний, что если с ним, со Стивеном, что-то случится, а платок перейдет к тебе, я позабочусь о тебе и избавлю тебя от этой заразы. Стивен погиб, а ты унаследовал платок. Зная твой ревнивый нрав, я понимал, что времени у меня в обрез. Я видел, что ты ревнуешь свою юную Бесс - это прекрасное, чистое сердцем создание, ко всем, даже к почтальону, который бросает перед вашей дверью свою сумку. Я понимал, что трагедия не за горами.
К сожалению, этот платок нельзя просто попросить. Его можно только украсть или получить в наследство. И я бы украл его тихонько, вы бы даже не заметили. Но увы! Бесс положила шкатулку с платком в террариум к Пруденсу. Что мне было делать? Да, я совершил это: я подмешал в кашу Пруденса немного мышьяку. Крокодил захворал, и Бесс решила отвезти его к ветеринару.
Если ты помнишь, я появился в тот день через пять минут после тебя. Я бросил у вашего порога сумку, похожую на сумку почтальона. Когда я вернулся якобы за пледом, я забрал из шкатулки платок, скинул плащ, под которым была форма почтальона, купленная в магазине рабочей одежды, убрал плащ в сумку и вышел из подъезда. Я видел Бесс, которая равнодушно скользнула по мне глазами. Почтальоны, садовники, лакеи - люди-невидимки, как любил говорить отец Браун. После этого я поспешил в аэропорт, взял из камеры хранения заранее оставленный там нехитрый багаж и вылетел под вымышленным именем в Австралию.
Я выполнил просьбу твоего отца - увез заразу на другой конец земли. Мне этот платок не опасен: я убежденный холостяк. Я решительно настроен провести здесь остаток жизни. Теперь вы можете жить спокойно: проклятье над вами не властно. Люби Бесс, это чудное и верное тебе сокровище. И возможно, вы еще не раз вспомните
Вашего любящего дядю Пола.
Прочитав письмо, Бесс бросилась к террариуму, вытащила шкатулку и открыла крышку. Шкатулка была пуста. Эндрю представил себе Австралию, похожую по форме на трусы.
