инспектор! дышать!
- Инспектор! Вы ко мне заходили? Есть новости?
- Да нет, не к вам, идите домой и выпейте, а я вам не психотерапевт, как я вас уже...
- Сука! - Гилад хочет схватить инспектора и трясти, пока тот не вытрясется весь, но хватает воздух. Судорожно оборачивается.
Инспектора не было нигде. Над головой прохлопали огромные крылья цвета тумана.
Хватит. Это уже глюки. Домой, виски и спать.
- Домой, виски и спать - повторил голос сверху, оттуда, где хлопали крылья и летело что-то, похожее на ящера. 'Птеродактили вымерли', - подумал Гилад, но ящер не исчез, а продолжал говорить с ним: - Подумаешь, дракон твою девушку унес, ты не первый. Успокойся, будь мужиком, биться со мной ты все равно не сможешь, разве что веником. Прощай.
* * *
Между черепичными крышами, стукаясь о деревья, но ни разу не зацепившись, поднимался змей. Он был сделан в виде белого дракона с трехметровым размахом крыльев. Его тянули вверх три довольно толстые, но темные и почти незаметные в ночном тумане веревки. Дракон- марионетка долетел до края крыши и остановился. Он был очень тяжелым, этот трехметровый болванчик.
- Привет, дракоша, давай к нам!
Двое, мужчина и женщина, затащили дракона на крышу, быстро разобрали его на части и сложили в сумку. Две минуты спустя к ним присоединился продрогший юноша в белой шелковой рубашке. Впрочем, рубашка после чердачной лестницы перестала быть белой. Полицейский инспектор, который поднялся на крышу вслед за ним, выглядел еще более помятым. Он немного поцарапался о ветки, когда пришлось отпрыгнуть в сторону от удара. Отдышавшись, он заглянул в сумку, потрогал драконье крыло. Ну все, дело сделано. Сейчас он выпьет и успокоится. Надеюсь, он не придет завтра с похмелья рассказывать мне о драконе и обо всей этой странной истории. Действительно, никаких следов, как будто и впрямь девица на драконе улетела.
- Вот увидите, - говорил инспектор человеку с седой бородой, - люди всегда готовы объяснить необъяснимое колдовством, даже банальный сказочный дракон сойдет. Против колдовства не попрешь, тут не поможет ни полиция, ни логика, ничего, и бороться с неведомым невозможно. Сказка отодвигает от нас событие, мы сходим со сцены и смотрим на происходящее с галерки. Мальчик впечатлителен, он поверит. Поверит и отстранится, так ему будет легче. Должен же я хоть как-то ему помочь. Все, друзья, спасибо за помощь, давайте расходиться по одному через задний подъезд. Гилад сейчас вряд ли высунется, не до того ему.
- И все же зря мы это, - бородач покусывал губу и ежился от холода. - Почему ты решил, что так ему будет легче? Да ты на него сейчас мир обрушил, теперь он не знает, в своем ли он уме и чего следует ждать, какой там еще дракон или леший выскочит из-за угла. Не надо было этого делать, что теперь с ним будет, а?
- Перестань, я его знаю уже почти год. Он не только ко мне ходил, он бегал ко всяким гадалкам, они ему говорили, что темно все. Смерти не видят, но и присутствия ее в мире не видят, он все мучился, думал, что это может значить. Вот, теперь все станет понятней, все ж лучше, чем страшная неизвестность. Все будет в порядке, спускайся вниз.
* * *
Гилад действительно хорошо выспался после виски и почувствовал себя лучше. Он не знал, верить ли ему в то, что случилось вчера, но знал, что к следующей встрече с драконом, если таковая произойдет, он будет готов. В кармане куртки лежала повестка на ежегодные армейские сборы. Веником, говоришь, ага, веником! На выходные я приеду домой с автоматом, будет тебе веник, ящер козлиный.
* * *
В эту ночь дракону не спалось в собственной пещере. Он то расправлял, то складывал крылья, а как только удавалось задремать, в голове вертелась глупая песенка: 'Все пьют натуральный сок, и только я сожалею'. Песенка была совсем не похожа на боевые гимны рыцарей, которые всегда снились дракону, когда рыцари шли на поиски своих принцесс. Это беспокоило дракона, он слышал, что теперь и рыцари научились плеваться огнем, а он был стар и не так проворен, как раньше.
УЛИТА УВАРОВА
ЦЕПОЧКА
До чего же я это ненавижу.
Хуже только задержка рейса в аэропорту.
И то получше.
Там хоть конец виден.
А тут целый день - ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ! И неизвестно, когда закончится, - никогда, наверное.
И финальным аккордом, вечерним, когда конец уже виден, когда свобода уже манит, - будут удерживать, затягивать, оставлять ночевать - и надо будет мерсикать, отнекиваться и улыбаться, - а улыбка за этот день уже скулы сводит! Как меня от них тошнит!
Семейные праздники, блин!
Кто-то сказал, что эти чужие мне люди имеют ко мне какое-то ГЕНЕТИЧЕСКОЕ отношение и поэтому я им должна! Совершенно чужие люди, с которыми говорить не о чем и которых ничего не интересует, кроме жратвы и барахла! Мы пельменей накрутили, на рынке синеньких взяли, диван купили гобеленовый! А дядя Саша тебе с дачи варенья привез, ну и что из того, что сладкого не ешь, все равно съезди к нему и забери, а то он обидится. И в кого ты такая уродилась! Все для тебя стараются, а тебе на всех наплевать! А тетя Маруся так тебя любит! Ты же не можешь огорчить ее и не пойти на юбилей! Ну и что, что далеко ехать, аж в Коломну, - тетя Маруся будет так рада! Сама подумай, такая дата - восемьдесят лет!
Ей восемьдесят - а причем здесь мои выходные? Ох!
Вся славная семейка уже в сборе.
Программа известна.
Спиногрызы, и Сашины Миша с Женей, и Людины Варя с Ваней, будут носиться и орать, прыщавый Максим - бычиться и молчать, а все остальные говорить одновременно.
Саша, как ты растолстел, по Монтиньяку хорошо худеть, слышал? Людочка, ужасно выглядишь, совсем себя не жалеешь, так нельзя! Максимка как вырос, как в школе дела? Вы подумайте, в десятом классе, а уже на компьютере умеет, - ну они теперь все такие! Иринка, я там салат
