- А что ж они?
- Они не могут. Значит, и не должны. А я могу. Могу - значит должна.
- Дууууура.
И все оставалось по-прежнему.
Маша и сама бы с радостью с Сергеем Иннокентьевичем закрутила роман, ну хоть разок на Майорку съездить, а то все в Турцию да в Египет. Но она знала, что Никуся сразу поймет, водилось за ней такое. Сделать блаженненькая, конечно, ничего не сделает, а только смотреть будет так, что, мол, я все знаю и прощаю. А тогда уже Маша к ней в гости ходить бы не стала. Ведь Маша, хоть Никусю и подбивала развестись с почти олигархом, но, пока суд да дело, следила, чтобы Никуся посещала бассейн, салоны и бутики, да и присматривала там за ней. Потому что Никуся сама себе правильно одежду ни за что не подберет да и внешность в порядок привести поленится. Конечно, Никусе одной скучно было во всех этих местах, вот она Машу с собой и брала везде: и в бассейн, и в спортклуб, и в spa-салон, и по магазинам... А чтобы как-то отблагодарить подругу за хлопоты и потраченное время, предлагала и ей присмотреть себе обновку и сделать ногти по последней моде.
- Я ведь все равно не так много трачу, - объясняла она Маше, не желая ставить ее в неловкое положение. - Сережа, наоборот, обрадуется. Его совесть мучит за девиц. Вот пусть и успокоится.
Так что своими разговорами разводными Маша сама же себе яму и рыла. Но загадочна женская натура, что тут еще скажешь!
- Ты так всю жизнь просрешь!
- Это хорошая жизнь.
- И ты хорошая?
- Да. Я хорошая.
- Настоящей надо быть, на-сто-ящей! Не хорошей. А настоящей. А ты... тебя же просто нет.
- Я есть. И все на мне держится. И я не могу уйти, я должна держаться сама и держать все.
- Дууууура.
Запишите пропорцию: звездное небо, которое мы видим, относится к истинному Звездному Небу так же, как карта звездного неба - к тому, что мы видим по ночам над головой.
Однажды совесть все-таки доела что-то в Сергее Иннокентьевиче, и он решил съездить на Майорку с женой и тещей. Маша немедленно подключилась к Вероникиным сборам - купальник, загар, пляжный костюм, стрижка - и поделилась заветной мечтой, не упоминая, естественно, о своих планах относительно Сережи. Да и что там за планы были? Так, пустопорожние мечтания, подруга - дороже. Вероника вздохнула: ну когда еще Маша сможет на Майорку попасть? Да и самой Веронике веселее.
- Сереженька, мы совсем скромненько, ну правда же. Ты же меня знаешь.
Муж махнул рукой: и правда, девки дороже обходились.
На радостях Маша протащила Веронику по новому кругу лихорадочного шоппинга. И оставшуюся до отъезда неделю места себе не находила, так что Вероника почти пожалела, что пригласила ее, хотя и стыдно ей было от этого. Но все-таки пожалела, и когда в назначенный час Маша с вещами не приехала, внутренне содрогнулась. Бывало у нее такое, у Вероники, если сильно чего-то не хочется, значит, и не будет. Как бы беды какой не случилось. Стала Маше звонить - телефон отключен.
Уже из квартиры вышли, муж насупленный: бестолковая ты, даже подругу с собой взять и то без приключений не можешь. Виктория Александровна деликатно молчит, чтобы в супружескую ссору не вмешиваться, но всем видом любимого зятя поддерживает.
Вызвали лифт, и тут в квартире, за запертой дверью, заголосил телефон.
- Это Маша! - встрепенулась Вероника.
- Пусть на мобильный звонит, - проворчал Сергей Иннокентьевич.
- Я сейчас, я очень быстро, три секундочки. - Вероника, опустив глаза, чтобы не спорить, метнулась к двери. Ключом еле попала, замки заедали как назло, Веронику била дрожь, когда она наконец впрыгнула в квартиру и захлопнула за собой дверь - поленятся с ключами возиться, подождут... Ну нельзя же так просто бросить человека!
Вызванный лифт приехал и распахнул двери в зеркальное нутро. Там стояла нарядная Маша с кокетливой сумочкой через плечо.
- А я чемодан у машины оставила, водителю, - виновато улыбнулась она Сереже. - Извините, что задержалась, пробки... А где Вероника?
Вероника подвернула ногу и едва не упала: у новых туфель, купленных на Машин вкус, каблук был непривычно высокий. Но это задержало ее на секунду, не больше, и вот она уже схватила трубку и затараторила:
- Ты живая? Ну слава богу, я думаю, что случилось... Быстро-быстро давай на такси прямо в аэропорт, я там встречу и с таксистом рассчитаюсь...
Механически монотонный голос перебил ее.
- ...компании МГТС. Напоминаем вам, что ваш долг за услуги междугородной и международной связи составляет... кшшшш...
- Что? - опешила Вероника.
- ...Два. Рубля. Семнадцать. Копеек... кшшшш... Вы можете оплатить...
Тут и сработала химическая бомба, скрывавшаяся в организме Вероники Мармаревой.
Она с ясностью небывалой увидела себя и окружающее. Она должна всему миру. Она должна все и всем. И еще два рубля автоответчику.
И под воздействием этого обжигающего отчаяния вещество, пропитавшее Веронику до последней клеточки, вступило в мгновенную реакцию окисления и вспыхнуло, подобно магнию, или горькоземию, как его называли в старину.
Одной вспышки внутреннего невидимого огня хватило, чтобы высветить все складки и заломы окружающей реальности.
Видели старые платяные шкафы, в которые плотно вбиты ряды пиджаков и кримпленовых платьев? Не видели, конечно, но представьте себе: висит такой пиджак между убогими собратьями, и складки заутюжены теснотой, и моль в них год за годом проедает знатные прорехи.
И реальность наша так же стиснута и искорежена нашими правилами и привычками. Попадешь в такую складку - а там прореха с тебя ростом. А сквозь прореху просвечивает истинное Звездное Небо. И Альдебаран с Арктуром приветствуют тебя, руками машут, зовут. Один шаг - и ты уже где-то там. Где-то в таком месте, про которое и 'там'-то не скажешь. Для оставшихся здесь это, пожалуй, уже совсем нигде и никогда.
Миг был настолько краток, что превратился в свою противоположность. Целую вечность стояла Вероника в прихожей, с телефонной трубкой в руке, исторгая из себя космическое сияние.
