Не те брюки

Михаил Афанасьевич Булгаков Не те брюки

Поспешность потребна только блох ловить.

Изречение

Председатель тягового месткома объявил заседание открытым в 6 часов и 3 минуты.

После этого он объявил повестку дня, или, вернее, вечера.

Меню оказалось состоящим из одного блюда: 'Разбор существующего колдоговора и заключение нового'.

– По-американски, товарищи, лишних слов не будем терять, – заявил председатель. – Начало читать не будем, там важного ничего нет. На первой странице все отпадает, стало быть, а прямо приступаем к параграфам. Итак, глава первая, параграф первый, пункт ле, примечание бе: 'Необходимо усиленное втягивание отдельных активных работников производства, давая им конкретные поручения…' Вот, стало быть, какой параграф. Кто за втягивание?

– Я за!

– Прошу поднять руки.

– И я за!

– Большинство!

И заседательная машинка закрутилась. За параграфом ле разобрали еще параграф пе. За пе – фе, за фе – хе, и времечко прошло незаметно.

На четвертом часу заседания встал оратор и один час пятнадцать минут говорил о переводе сдельных условий на рублевые расценки до тех пор, пока все единогласно не взвыли и не попросили его перестать!

После этого разобрали еще двести девять параграфов и внесли двести девять поправок.

Шел шестой час заседания. На задней лавке двое расстелили одеяло и приказали разбудить себя в восемь с половиной, прямо к чаю.

Через полчаса один из них проснулся и хрипло рявкнул:

– Аксинья, квасу! Убью на месте!

Ему объяснили, что он на заседании, а не дома, после чего он опять заснул.

На седьмом часу заседания один из ораторов очнулся и сказал, зевая:

– Не пойму я чтой-то. В пункте 1005 написано, что получают до 50%, но не свыше 40 миллионов. Как это так – миллионов?

– Это опечатка, – сказал американский председатель, синий от усталости, и мутно поглядел в пункт 1005-й. – Читай рублей.

Наступал рассвет. На рассвете вдруг чей-то бас потребовал у председателя:

– Дай-ка, милый человек, мне на минутку колдоговор, что-то я ничего там не понимаю.

Повертел его в руках, залез на первую страницу и воскликнул:

– Ах ты, черт тебя возьми, – потом добавил, обращаясь к председателю: ты, голова с ухом!

– Это вы мне? – удивился председатель.

– Тебе, – ответил бас. – Ты что читаешь?

– Колдоговор.

– Какого года?

Председатель побагровел, прочитал первую страницу и сказал:

– Вот так клюква! Простите, православные, это я 1922 года договор вам запузыривал.

Тут все проснулись.

– Ошибся я, дорогие братья, – умильно сказал председатель, – простите, милые товарищи, не бейте меня. В комнате темно. Я, стало быть, не в те брюки руку сунул, у меня 1925 год в полосатых брюках.