потрепанную и, наверное, очень старую книгу с рваными страницами. Только Зиберс производил шум. Сидя на дне траншеи, он точил шанцевый инструмент точильным камнем, низкий скрежет камня по металлу добавлял зловещий контрапункт к враждебным взглядам, которые Зиберс периодически бросал в сторону Ларна.
- Да, это хорошая привычка, салага, - сказал Булавен, заметив, что Ларн смотрит на Зиберса. – Если ты заточишь лопату, она может стать хорошим оружием, если придется драться врукопашную с орком. В любом случае, лучше чем штык. Конечно, надо соблюдать осторожность и не заточить ее слишком остро. Иначе она сломается, если тебе придется копать ей землю.
- Это часто случается? – спросил Ларн и невольно вздрогнул, вспомнив схватку с гретчином. – Драться врукопашную с орками, я имею в виду?
- Нечасто, если нам удается избежать этого, - сказал Булавен, похлопав по стволу тяжелого огнемета. – Лично я предпочитаю убивать орков с помощью вот этого друга. Но иногда они подходят слишком близко, и тогда приходится убивать их из лазпистолетов, ножами, лопатами, всем, что подвернется под руку. Но тебе не стоит слишком волноваться об этом, салага. Просто держись ближе ко мне и Давиру, и все будет в порядке.
- Прости меня, Булавен, - сказал Ларн здоровяку, - но это звучит не очень похоже на то, что ты говорил раньше.
- Говорю, не волнуйся об этом, салага, - сказал Булавен. – Как я уже сказал, Давир не имел в виду ничего такого. Просто у него манера такая, иногда слишком все преувеличивать, а тебе не повезло подвернуться ему под руку. Я думаю, это потому, что он такого маленького роста. Он любит много говорить, чтобы казаться более важным. Поверь мне, ты можешь просто выбросить все это из головы, как будто ничего и не было.
- А пятнадцать часов? – тихо спросил Ларн. – Что с этим?
В ответ Булавен замолчал на секунду, его широкое доброе лицо стало печально-задумчивым. Наконец он снова заговорил.
- Иногда лучше не думать слишком много о таких вещах, салага, - вздохнул он. – Иногда лучше просто верить.
- Верить? – спросил Ларн. – В Императора?
- Да. Нет. Возможно, - сказал Булавен. Он говорил все медленнее, а выражение его лица становилось все задумчивее. – Я не знаю, салага. Когда я только был призван в Гвардию, я верил во многое. Я верил в генералов. Я верил в комиссаров. И более всего я верил в Императора. Сейчас я точно не верю ни в генералов, ни в комиссаров. А Император? Иногда так трудно увидеть Его милость среди всей этой бойни. Но человек должен верить во что-то. И да, я все еще верю в Императора. Я верю в Него. И я верю в сержанта Челкара. Да, только в них двоих я еще верю. Но есть кое-что еще, салага, - продолжал он. – Что-то, не менее важное, чем вера.
Булавен снова замолчал, и Ларн вспомнил тот разговор с отцом на ферме в его последнюю ночь дома. «
Вдруг раздался одиночный выстрел, прозвучавший необычно громко среди тишины. Рефлекторно Ларн спрыгнул со стрелковой ступени в поисках укрытия, но упал в траншею прямо на Давира, разбудив коренастого коротышку, который изверг шквал богохульных ругательств.
- Проклятая задница гранд-маршала Керчана! – выругался Давир, оттолкнув Ларна. – Стоит только человеку заснуть, как какой-то идиот прыгает на него грязными сапогами! Ты что, принял меня за свою мамочку, салага? Иди к черту!
- Был выстрел, Давир, - сказал Булавен, все еще стоя на стрелковой ступени, пригнув голову и осторожно выглядывая из-за бруствера. – С ничейной земли. Думаю, снайпер. Вот на что среагировал салага.
- Дьявол, он может реагировать как угодно, только чтобы больше на меня не прыгал, - сказал Давир, схватив лазган и, поднявшись на стрелковую ступень рядом с Булавеном, хищно всматривался в ничейную землю. – Так… Снайпер, а? Учитель, дай мне свой бинокль, и посмотрим, сможем ли мы найти его…
Вскоре Учитель и Зиберс присоединились к Давиру и Булавену на стрелковой ступени. Там, передав бинокль Давиру, Учитель оглянулся через плечо на Ларна, стоявшего на дне траншеи.
- Поднимайся и посмотри, салага, - сказал Учитель. – Учись, как справляться со снайперами.
Заняв место рядом на ступени рядом с Учителем, Ларн наблюдал, как старшие товарищи напряженно смотрят на ничейную землю, выискивая что-то необычное. Наконец Давир указал на воронку от снаряда примерно в трех сотнях метров от их траншеи, его хищная улыбка превратилась в широкую радостную усмешку.
- Там, - сказал он. – Я его вижу. Держите головы ниже – мелкий зеленый ублюдок уже ищет цель для следующего выстрела. Он, однако, не из самых умных. Хоть он и вымазался в серый цвет, чтобы слиться с грязью, но явно никто не учил его, что снайперу лучше не стрелять дважды с одной позиции.
Словно в ответ раздался второй выстрел, брызнули комья земли, когда пуля ударила в землю в трех метрах слева от траншеи.
- Ха! Он еще и плохой стрелок, - сказал Давир, передавая бинокль Булавену. – Правда, думаю, мы можем послать письмо оркам и пожаловаться на качество гретчинов, которых они используют как снайперов. Этот настолько плох, что убивать его – практически напрасная трата боеприпасов.
- Это еще одна опасность здесь, салага, - сказал Учитель Ларну. – Время от времени орки вооружают особо хладнокровного гретчина длинной винтовкой и посылают его на ничейную землю поработать снайпером. Конечно, гретчины отнюдь не славятся своей меткостью, так что чаще всего они просто досадная помеха. Но так или иначе мы должны их убивать. И это, к несчастью означает, что один из нас должен изображать из себя приманку.
- Голосую за салагу, - сказал Зиберс, ухмыляясь. – Его в конце концов все равно убьют, и никогда не знаешь, когда гретчину может повезти.
- Очень любезно с твоей стороны назначить его добровольцем, - сказал Давир, прицеливаясь в воронку. – Особенно потому, что, если мне не изменяет память, сейчас твоя очередь работать приманкой. Так что закрой пасть и вылезай. И убедись, что дал гретчину достаточно возможностей в тебя выстрелить. Я хочу ясно его видеть, и хочу быть уверен, что убил его.
Бормоча ругательства сквозь зубы, Зиберс взял лазган и вцепился руками в вершину стены траншеи. Потом, бросив на Ларна последний ядовитый взгляд, он подтянулся вверх и выпрыгнул из траншеи. В ту же секунду, как его ноги оказались на земле, он вскочил и побежал; он бежал зигзагами, пригнувшись, до ближайшей следующей траншеи, и нырнул в нее, укрылся там.
- Нет, - сказал Давир, глядя в прицел на воронку. – Он все еще в укрытии. Наверное, наш зеленый друг умнее, чем мы думаем. Или, может быть, он просто считает, что Зиберс – слишком костлявая и неинтересная цель. Так или иначе, я не слышал выстрела.
- Еще раз, Зиберс! – крикнул Учитель, махнув рукой в направлении следующей траншеи.
Зиберс, в каждой черте лица недовольство было видно даже на расстоянии, снова выпрыгнул из траншеи и побежал зигзагами к следующей.
- Он двигается, - сказал Булавен, глядя в бинокль на воронку. – Похоже, он клюнул.
- Тихо, - прошипел Давир. – Ты меня отвлекаешь.
Медленно выдохнув, он нажал спуск, лазган с резким треском выстрелил.
- Ты попал в него! – сказал Булавен, с ликующей улыбкой передавая бинокль Ларну. – Смотри, салага. Видишь? Он подстрелил его!
- Конечно, я подстрелил его, - сказал Давир. Он снова поставил лазган на предохранитель, и на его лице опять появилась хищная улыбка. – Отличный был выстрел, скажу сам себе.
Ларн посмотрел в бинокль на воронку и сначала не увидел там никаких признаков гретчина на сером ландшафте. Но потом он заметил его: маленькое красное пятно на сером камне у края воронки. Настроив
