Продолжение Дон Жуана

Наука любви сходна прежде всего с военной наукой. И оттого тут и там сходные правила. Например: „Возраст, способный к войне, подходящ и для дела Венеры. Жалок дряхлый боец, жалок влюбленный старик“. То же и в тактике; Наполеон говорил мне, что самые удачные сражения начинаются, как правило, с неудачных выстрелов. И я замечу: самые удачные любовные победы начинались у меня…

Лепорелло. Ее дом, сударь. (Указывает.)

Д. Ж. (деловито). Окна?

Лепорелло. Второй цокольный этаж… Влезть легко, я подставлю спину, а вы со спины… фить — в комнату!

Д. Ж. (мрачно). Дождик собирается.

Лепорелло. Это есть.

Д. Ж. Проклятье! Период ухаживания — самый тяжкий период. „Мы рабы, а она госпожа. Лени Амур не признает, отойдите, ленивцы. Тяготы все собраны в стане любви. Будешь лежать под дождем из небесной струящейся тучи, будешь, несчастный, дремать, лежа на голой земле“. Однако холодает и холодает. После такой жары… А я так легко простужаюсь, Лепорелло. Сорок девять все-таки. Интересно, когда погаснет свет?

Лепорелло. Вынужден вас огорчить. По моим сведениям, там сейчас гости с нашей работы: приемщица Дебора Савватеевна и ее муж Авенир Петрович — альпинист, золотой значкист ГТО. А они, как правило, обожают анекдоты. Как начнут…

Д. Ж. Дождик пошел, черт побери! А может, рискнуть и с ходу появиться перед нею? Ну, помнишь, как в Бургундии. Там сидело триста гостей…

Лепорелло. Половину вам пришлось отправить на тот свет.

Д. Ж. Разве?

Лепорелло. Но убивать Дебору Савватеевну как-то… тем более у нее скоро пенсия, сударь.

Д. Ж. Проклятье! Гнусный дождик! И холодно, холодно!

Лепорелло. А может, за анекдоты и нам приняться? Вот ваш отец — Алонзо Хуфте Тенорио — вот был весельчак! Сколько знал анекдотов! За анекдоты его король сделал бароном! Помню, враги захватили его в плен и пытали, чтобы завладеть анекдотами. Но он не выдал им ни одного и умер молча, как герой.

Д. Ж. Заткнись! Такой мерзкой погоды не припомню.

Лепорелло. Ну что вы, сударь! В Риме в четвертом году новой эры в это время выпал снег, а вы только начали ухаживать тогда за Юлией-младшей.

Д. Ж. (чуть оживившись). Да, мы ехали тогда на носилках с Юлией. Она была равнодушная, я — пылал. И тут в носилках ей стало холодно, а на улице жгли поленья. Помнишь, что сделал я?

Лепорелло. Кажется, согрелись с нею у костра.

Д. Ж. Тупица! Я подошел к костру, приложил раскаленное полено к груди, и в пылании сожженной кожи на своей груди я отогрел ее озябшие руки. И в ту ночь, естественно… (Замолкает и грезит.)

Лепорелло. Грандиозно.

Д. Ж. А в семнадцатом веке, когда я вернулся израненный…

Лепорелло. Это когда вы прихлопнули герцога Гонзальво…

Д. Ж. Разве?.. В ту ночь я нашел у себя записку от Анны с одним словом: „Приезжай“. Что сделал я?

Лепорелло. Поскакали.

Д. Ж. Лошадь пала на дуэли, прохвост. Нет, я побежал к ней на своих двоих!

Лепорелло. Фантастика!

Д. Ж. Я бежал десять километров, и след крови тянулся за мной.

Лепорелло. Кошмар.

Д. Ж. Высокие облака прошлого! (Погружается в задумчивость, грезит.)

Лепорелло. Сударь, гости ушли!

Дон Жуан думает.

Да придите вы в себя! Пора соблазнять! Очнитесь наконец!

Д. Ж. (опомнившись). Что?

Лепорелло. Гости смотались! За дело.

Д. Ж. (пытаясь прийти в экстаз). О милая! Наверное, сейчас сидит и грезит.

Лепорелло. Вот именно.

Д. Ж. (распаляясь). Этот взгляд! Божественные очи! От таких взглядов горели города и стрелялись люди! Лепорелло. Ну, все точно.

Д. Ж. И рядом этот пошляк!

Лепорелло. Наконец-то! Я вас узнал!

Д. Ж. Этот собственник, потягиваясь и зевая… рядом с ней!

Лепорелло. Читает „Футбол — хоккей“ — он выписывает, я знаю.

Д. Ж. А она — прекрасная…

Лепорелло … убирает посуду со стола…

Д. Ж. Мочи нет! Сердце рвется, Лепорелло!

Лепорелло. Свет погасили! Можно! Пора!

Д. Ж. Подставляй спину, сукин сын.

Дон Жуан вскакивает на спину Лепорелло, надевает маску и вдруг задумывается. Экстаза как не бывало, а на лице тоска и добро.

Лепорелло (снизу). Вы его сразу прикончите?

Д. Ж. (глухо). Кого?

Лепорелло. Командора.

Д. Ж. Отстань, не мешай.

Лепорелло (в ужасе). Сударь, вы, кажется, задумались?

Молчание.

Вы почему не лезете в окно?

Д. Ж. (стоя на спине Лепорелло, бормочет). „Юдоль печали… Дом плача…“ Какие слова!.. Как ранят сердце!.. Нет, я не могу соблазнять… Но почему? Почему?!

Лепорелло. Сударь, вы на мне, а не на ходулях!

Д. Ж. (вопит). Мерзавец! Не мешай думать!

На этот крик окно распахивается, и в окне — Анна. Видит Дон Жуана в маске.

Анна. Боже мой… кто это?

Д. Ж. (торопливо). Только не бойтесь… три тысячи лет я вас прошу не бояться… а вы… (Замолчал.)

Анна. Как странно… Но я вас не боюсь. А отчего вы в маске? Кто вы?

Д. Ж. Я всегда приходил к вам в маске сначала. Но вы просто забыли. Вы все забыли. Вспомните.

Анна. Откуда я знаю ваш голос?

Д. Ж. Я пришел к тебе, Анна, от Дон Жуана. Я пришел к тебе, Анна… Елена… Изабель… Юлия…