Она хмыкнула.
– Вероятно, потому, что у него красивые мускулы. – И добавила печально:
– Мне на самом деле нужна помощь. Я хочу оставить мужа.
– Для этого вам не нужен детектив. Соберите вещи и вперед. – Я усмехнулся. – Поезжайте в Лос- Анджелес.
– Я боюсь, что если я его брошу, он.., он меня убьет. Мне снова захотелось полюбоваться ее походкой. Но только со спины.
– Леди, – сказал я, – весьма польщен. Кстати, как вас зовут кроме леди?
– Глория.
– Так вот, Глория, я нахожусь на отдыхе. К тому же не могу позволить себе роскошь взять в клиентки даму только лишь по причине того, что она не любит своего благоверного.
– Но это не только из-за того... Все куда серьезней. Я живу в вечном страхе. Не только его, но и всех его дружков боюсь.
– И вы уже что-то предпринимали? Погонялись за кем-нибудь из них с топором?
– Ничего я не предпринимала. Разве что слушала тех, кто слишком много говорит. В том числе и своего мужа. Я всего-то и хочу, чтобы вы не спускали с меня глаз до тех пор, пока я от него не уйду. Как если бы вы были моим телохранителем.
Я хмыкнул.
– Голубушка, я бы с удовольствием не спускал с вас глаз, но, что касается тела, его бы я хранить не стал. Однако сейчас я не могу взяться за работу.
Она нахмурила брови, потом окликнула типа в зеленых плавках, который околачивался поблизости:
– Эй, Джордж!
Я повернул голову и взглянул на этого Джорджа. Я не видел его раньше, но тем не менее усек с первого взгляда, что он прибыл сюда издалека. Это был чертовски красивый парень, однако что касается интеллекта, с ним, судя по выражению его физиономии, было скверно.
– Джордж, это Шелл Скотт, – сказала Глория. Я вскочил и протянул руку.
– Салют, Джордж.
Он уставился на мою руку, но свою протянуть и не подумал. Существует много такого, из-за чего мужчина может почувствовать себя глупцом, во мне сейчас это ощущение преобладало над всеми остальными.
– Шелл Скотт, – сказал он. – Тот самый захудалый сыщик из Анджелеса?
– Я Шелл Скотт. Леди верно сказала. Может, вам объяснить доступней?
Он что-то такое соображал, потом на его угрюмой физиономии распустилась улыбочка. Он был приблизительно моих габаритов и возраста тоже – около тридцати, у него были рыжие волнистые волосы, прямой точеный нос, квадратный подбородок. Теперь он мне улыбался. У него пока еще были хорошие зубы.
Он сказал все еще улыбаясь:
– Такие мне по душе. Жму.
Он протянул руку, я схватил ее и, подчиняясь странному обычаю, соблюдаемому всеми мужчинами на свете, улыбнулся в ответ. А прошлое пускай порастет быльем. К тому же у него, вероятно, язва.
В одном я был твердо уверен: у него чертовски крепкое рукопожатие. Видимо, он старался заставить меня забыть о том, что поначалу не взял протянутую мной руку. Он все время улыбался.
– Шелл Скотт? – учтиво переспросил он. – Вы, кажется, так назвались?
И заулыбался еще шире.
Я ослабил пожатие, он свое усилил. Я чувствовал, как боль размалывает мои косточки, и снова сдавил его руку.
– Послушайте, а вам не кажется, что это ребячество? – сказал я, превозмогая боль. – Черт возьми, да отпустите же!
И тут началось. Он был нисколько не сильней меня, но, когда я ослабил пожатие, он собрал все мои суставы в одну кучу и теперь их было очень просто сломать. Это самое скорей всего и было у него на уме.
Я повременил еще две секунды, потом сказал “о'кей” и резко дернул руку вверх и влево. Затем шагнул вперед, наклонился и схватил левой рукой его левое плечо. Теперь его правая рука оказалась заломленной назад и, пожелай он только, мы могли бы сыграть в игру “сломай кости”. Мне удалось проделать этот трюк только потому, что я был разъярен. Однако до такого состояния довел меня он, а не кто-то другой, поэтому я рывком завел его руку вверх, услышал громкое “А-а-аррр” и, отпуская, пнул босой ногой в задницу, направляя его движение в сторону бассейна. Он сделал три спотыкающиеся шага, два первых пришлись на цемент, третий на воду, в которой он с шумом скрылся. Это было грандиозно. Я не терял надежды на то, что он там останется.
Однако секунды через две его голова уже покачивалась на волнах, еще через секунду он плыл по- собачьи в мою сторону, работая одной рукой. Какое-то время ему придется обходиться одной, потому что другая не должна так уж и сразу придти в норму.
Он подплыл к краю бассейна и, уцепившись за него здоровой рукой, изрыгнул в меня поток ругательств.
Я наклонился и сказал ему вежливо:
– Выражайся культурно, иначе я влезу в воду и утоплю тебя. А лучше вообще прикуси язык и больше мне не попадайся. Мне не по вкусу твои забавы.
Он замолк, попытался подтянуться и вылезти из воды, однако с одной рукой это было невозможно сделать, так что ему пришлось воспользоваться ступеньками в лягушатнике. Очутившись на твердом покрытии, он уставился на меня по-бычьи, попытался поднять правую руку и поморщился. Не спуская с меня полного ненависти взгляда, он поднял левую руку и стал щупать ею свое левое плечо.
'Какого черта хочет этот идиот? – размышлял я. – Вынуть свою кость и швырнуть ею в меня?” Но тут я все понял и, образно говоря, облился холодным потом. Согласно внутреннему распорядку “Лас Америкас”, в бассейне запрещается носить оружие, но Джордж в своей ярости вероятно об этом забыл. Наконец он опустил руку, сделал крутой разворот, двинулся в дальний конец бассейна и повернул направо.
Я огляделся по сторонам. Да, вокруг нежилось на солнце пропасть народу, однако мало кто заметил происшедшее, поскольку все случилось, можно сказать, тихо и быстро. Из тех, кто глядел в мою сторону, я далеко не всем симпатизировал. В том числе и Мише Островскому. Он долго таращился на меня, потом встал и отвалил туда, где стоял Джордж, в дальний от меня по диагонали край бассейна. Мне стало слегка не по себе, когда я снова узрел Джорджа.
Теперь он был не один. С ним беседовали два громилы из тех, которых я заприметил раньше. После того, как к компании примкнул Миша Островский, подошли еще два Гаргантюа. Скоро там собралась чуть ли не половина лос-анжелесских мошенников, которые теперь по очереди одаривали меня своими взглядами. Это мне ничуть не льстило. Похоже, я малость поторопил события.
Я снова уселся возле Глории, но не спускал глаз с этого чрезвычайного сборища тяжелоатлетов.
– У дурных людей, оказывается, и дурные компании, – заметил я. – Глория, кто эта мразь?
– Джордж? – переспросила она, глядя на меня широко раскрытыми глазами. – Эта мразь – мой муж.
Глава 2
Я вовсе не испытал радости от услышанного.
– Леди... Глория.., а как дальше?
– Мэдисон. Глория Мэдисон. Мэдисон... Джордж. Нет, это невероятно.
– Глория, неужели ваш муж – малыш Джордж Мэдисон? – изумился я. – Тот самый Джордж Мэдисон?
