языка сильно расходится. Скажем, в еврейском есть только две временных формы, а в греческом кроме настоящего времени мы находим два будущих и три прошедших. Ясное дело, что возможностей перевода того, что было сказано Господом на еврейском — множество. Я опускаю грамматические подробности, которые могли бы с еще большей очевидностью проиллюстрировать, что эти совпадения не случайны. Это совпадение, естественно, чаще всего наблюдается в прямой речи — когда Евангелист излагает непосредственно учение Господне. Но при этом мы встречаем поразительные моменты. Скажем, в эпизоде исцеления расслабленного есть оборот речи — вставлено от автора: [Господь] «сказал расслабленному». Это не прямая речь, и простой случайностью наличие этого оборота у синоптиков не объяснишь, ведь можно было бы и как-то иначе ввести речь Господню. И, тем не менее, такое общее место, общий способ введения прямой речи: «сказал расслабленному». Можно привести множество других примеров.
Содержательное и композиционное сходство между тремя первыми Евангелиями очень велико. Общая композиция у них такая: Рождество и детство Спасителя, проповедь Иоанна Предтечи и Крещение Господне, пост и искушения, начало общественного служения и призвание первых четырех апостолов, далее деятельность Господа в Галилее, путешествие в Иерусалим, последний путь в Иерусалим, жизнь в Вифании и в Иерусалиме перед страданиями (Страстная седмица), предательство. Тайная вечеря, страдания, Воскресение, явление Спасителя и Вознесение. Этот общий план у разных синоптиков освещается несколько по-разному; мы знаем, например, что у Евангелиста Марка о Рождестве ничего не сказано, повествование начинается сразу с проповеди Предтечи. Но в любом случае Рождество и детство Спасителя предполагаются по Марку: Господь Иисус Христос истинный Человек (как и у прочих Евангелистов-синоптиков), и такой Человек должен был, конечно, родиться.
Эти явно неслучайные совпадения заставляют предположить наличие литературных связей между Евангелиями, т. е. эти совпадения объясняются не просто согласием Евангелистов между собой, а наличием каких-то литературных связей. Вот с чего началось изучение и сама постановка синоптической проблемы. Особенно ясно синоптическая проблема проступает по контрасту, когда мы сравниваем синоптические Евангелия с Евангелием от Иоанна. Здесь сходство обнаруживается лишь на уровне внешней, самой общей композиции. Можно выделить рассказ об общественной деятельности Господа Иисуса Христа, начало которой по Иоанну также связано с Иоанном Крестителем. Второе — деятельность Христа заканчивается казнью в Иерусалиме, и последнее общее — это Воскресение. Итак, за исключением повествования о Страстях, у Евангелия от Иоанна совсем немного перекоп (законченных отрывков), параллельных синоптикам. По контрасту с таким разительным отличием предстает перед нами синоптическая проблема. Если мы когда-нибудь одолеем русский синопсис (есть греческий синопсис, когда по четырем столбцам расписан текст каждого из Евангелий; к сожалению, у нас до сих пор на русском языке ничего такого нет), если мы станем выписывать эти тексты параллельно на одном уровне, а специфические тексты соответственно без параллелей, то картина будет такая: три столбца заняты, а четвертый (от Иоанна) пустой, или наоборот — идет целиком текст по четвертому столбцу, и нет ему параллелей у первых трех Евангелистов. Такой вот «разнобой». Мы эти тексты уже набрали, и предлагаем сотрудничество тем из вас, кто захочет делать эти параллели. Это дело на русском языке еще не выполнено. Есть еще много всяких интересных возможностей по созданию синопсиса, это очень полезная вещь — можно создать замечательный учебник, не имеющий аналогов на русском языке.
Итак, синоптическая проблема — это вопрос о том, как объяснить сложное сочетание сближений и расхождений между текстами трех первых Евангелий новозаветного канона. Этот вопрос еще иногда ставят как вопрос об их письменных источниках — были ли они и что они из себя представляли? Кратко сущность синоптической проблемы выражается в формуле: сходство, доходящее до степени вербального совпадения, и различие, нередко принимающее форму неразрешимых противоречий (как кажется). Таких противоречий также можно привести множество. Например, в притче о злых виноградарях у Матфея и Луки сын, который прообразует, конечно же, Господа Иисуса Христа, убивается вне стана, вне ограды виноградника, а по Марку убийство совершается на территории виноградника, и только потом тело выносится. Мелочь, деталь, но как объяснить такое расхождение при очень частом, поразительном вербальном совпадении? Понятно, что притча была одна, и Господь ее рассказывал уже в преддверии Страстей — на Страстной седмице. Эта проблема существует, хотя, безусловно, она не затрагивает подлинности Евангелия. Вообще, синоптическая проблема не занимается подлинностью евангельского текста, подлинность его мы не оспариваем. Но для любого православного человека синоптическая проблема, тем не менее, может встать — со строго научной, текстологической точки зрения. Как объяснить такую сложнейшую связь трех Евангелий, где тексты (конечно, при явном их единстве как словесных икон Господа нашего Иисуса Христа) то дословно совпадают, то противоречат друг другу? Как древние чудотворные иконы при общем единстве образа никогда не могут в точности повторить одна другую, также и здесь. И это действительно существенно.
Впервые синоптическая проблема как научная была сформулирована только в XVIII в. До этого авторитетом в европейском христианском обществе пользовалось источниковедческое высказывание блж. Августина, который здесь опирается на Предание. В трактате «Согласование евангелистов» блж. Августин пишет, что наши Евангелия написаны в той последовательности, в которой они стоят в каноне, а более поздние Евангелисты знали сочинения более ранних и использовали их в своей работе. С тех пор точно была сформулирована теория «взаимного пользования», в частности, блж. Августин считал, что Евангелие от Марка — это сокращенный вариант Евангелия от Матфея. В своем трактате он об этом пишет. Вот одна из первых древних церковных гипотез разрешения синоптической проблемы, и до XVIII века эта гипотеза всех удовлетворяла.
Начиная с XVIII в. и на всем протяжении XIX в. были предложены четыре основные гипотезы с разрешением синоптической проблемы. Первая из них — это теория прото-Евангелия, которую впервые предложил Лессинг и которая объясняет близость синоптических Евангелий их общим происхождением от текста (утраченного) древнейшего Евангелия, написанного на арамейском, или, как говорит Лессинг, на сиро-халдейском языке. Итак, близость объясняется общим источником. Спрашивается, как объяснить различие? Различие между синоптическими Евангелиями эта теория объясняет тем, что синоптики использовали разные части прото-Евангелия и по-разному перевели их. В XIX в. эта теория теряет влияние, так как она оказалась непригодной вот в каком отношении: с ее помощью не удавалось объяснить известные черты сходства и различия между существующими греческими текстами. Итак, вначале был еврейский текст, потом появляется греческий текст, и как же теперь объяснить сходство и различие в греческом тексте?
Вторая теория решения синоптической проблемы — теория устной традиции. Она объясняет известные нам текстуальные данные сходства и различия у трех Евангелистов тем, что синоптики независимо друг от друга черпали материал из устной традиции протохристианской, или первохристианской, Иерусалимской общины, которая обрела устойчивые формы в результате постоянного повторения и заучивания одних и тех же повествований. Обычай заучивать тексты наизусть известен и в Талмудической традиции (еврейские тексты, как вы знаете, сворачиваются в свитки; если свиток проколоть, то под прокол попадают в разных местах текста разные буквы; так вот, протыкая этот текст, талмудисты могли сказать, какие именно буквы проколоты — так хорошо они знали текст). Заучивание текста известно и в примитивных племенах, когда что-то держится в голове за неимением письменности. Так что, вроде бы рассуждение здравое.
Творцы этой теории устной традиции придерживались мнения, что содержание Евангелия было сформулировано по-арамейски, а затем переведено на греческий. Согласно этой точке зрения, расхождения между синоптиками возникли из-за того, что Евангелисты были знакомы с различными вариантами традиции, удовлетворявшими потребности и интересы разных общин. Известно, что первохристианские общины до 70 г. пребывали с центром в Иерусалиме, но при явном преимуществе иерусалимского центра, которое ощущается при чтении книги Деяний Св. Апостолов (там проповедь всегда начинается из Иерусалима и в Иерусалиме заканчивается; скажем, проповедь ап. Павла), общины широко распространились не только в Азии, но и в Европе — вплоть до Рима. Эта теория тоже не смогла объяснить причины конкретных совпадений и расхождений между нашими текстами. Ее слабость особенно обнаружилась при попытках объяснить наличие у синоптиков больших порций практически идентичных материалов и случаи совпадения последовательности параллельных перекоп. Как объяснить, что перекопы в Евангелиях идут одна за другой? Устная традиция могла донести конкретную перекопу (например, притчу о блудном сыне) с большой степенью точности. Скажем, эта притча известна в одной общине, и в другой, и в третьей и т. д., разные Евангелисты черпают оттуда эту традицию и записывают ее. Но как объяснить
