крылья, полететь по небу, найти ответы на все вопросы. Стоит ли мне ждать звонков от Алексея? Он ли — моя Большая Любовь или это просто потрясающее приключение перед свадьбой? Можно ли мне как-то извернуться и подстелить соломки?
— Я ничего не решила! Я вообще не понимаю, что это было! — завопила я.
Впрочем, моими воплями Олю не запугаешь. Она и так все поняла.
— Значит, ты колеблешься.
— Нет, я не колеблюсь. Это жизнь моя колеблется. Я бы точно… не перебивай меня!
Оля захлопнула открывшийся было рот. От необыкновенного волнения у меня не только не отбило желание говорить, но даже наоборот.
— Я бы точно пошла за Алексеем, но он меня никуда не звал. И теперь ты спрашиваешь, буду ли я ломать свою жизнь для того, чтобы иметь возможность убедиться, что все мужики сволочи?
— Отлично. Значит, свадьбу не отменяем. Тогда позвони Михаилу.
— Нет, это выше моих сил! — замахала я руками.
Честно говоря, ценность Михаила на фоне Алексея стала совсем минимальной. В результате катастрофического падения его акций мне было совершенно наплевать, что он подумал и как объяснил себе, куда это я пропала на три дня. В конце концов, до этого он сам пропадал на целых три года!
Что интересно, Михаил как будто почувствовал мое состояние. Так или иначе, он не задал мне ни одного вопроса. И вообще, вел себя исключительно корректно. Спрашивал, надо ли что-то Артему, не забрать ли меня с работы и не привезти ли мне что-нибудь вкусненькое. Просто ангел, и ничего другого. Я разрывалась. Это большая проблема, решить, когда придет время, остаться ли с синицей в руке или погнаться вслед за ускользающей мечтой — красивым и загорелым журавлем в рязанском небе.
— Знаешь, я все понимаю. И у меня были сложные периоды в жизни, — сказал как-то Михаил, провожая меня с Артемом до дома. Показательно, что после того злополучного (или, наоборот, знаменательного) вечера Михаил больше ни разу не сказал: «Дорогая, доедешь сама? А то мне по пробкам до Бутова еще надо добраться».
— О чем ты? Какие сложные периоды? — удивилась я. Конечно, он видел, что я мечусь и нервничаю. Возможно, он даже понимал, что я чего-то жду. Но чего он хотел?
— Мы взрослые люди. Я понимаю, что жизнь — сложная штука. Ее прожить — не поле перейти.
— Что за чушь?! Мы не на лекции, Миша.
— Ты должна знать. Я готов многое понять и многое простить. Ради Артема, ради того, чтобы всем было хорошо. Ради нас.
— Ради нас? И что именно ты готов простить? — вспылила я. Передо глазами встало взволнованное лицо Рубина. «Я не смогу простить, если ты меня выбросишь из головы. Ты должна всегда думать только обо мне». Как бы там ни было, я бы предпочла именно такую кабалу сомнительной свободе «взрослого» понимания.
— Думаю, ты все поняла. Я просто хочу, чтобы все мы были счастливы.
— Я тебе верю, — кивнула я. Но про себя подумала, что счастье — это не то блюдо, которое мне предстоит отведать.
Однако дни текли. Образ смеющегося мускулистого парня, который хочет взять меня с собой и требует, чтобы я не смела его забывать, постепенно стал стираться. Прошло около полутора недель, и хотя идея со свадьбой почти совсем перестала занимать мое сердце и ум, все как-то шло само собой. Алексей не появлялся, а выкрутас с исчезновением на три дня все сочли очередным моим безумством типа купания сына в ледяной воде.
— Я всегда знала, что ты дура, — уверенно заявляла Галька, — но никогда не думала, чтоб до такой степени.
— А сама ты умная? — подбрасывала я огня в ее топку. Так, из чистой скуки.
— Раньше мне казалось, что ты стала немного соображать. А теперь я уверена — ты сама развалишь свадьбу. И к тому же сделаешь несчастным хорошего человека. Потому что ты — идиотка! — Галина почти кричала.
Я удивленно посмотрела на нее. Надо же, ее совершенно не интересует то, что происходит со мной, но, кажется, она готова бороться за счастье Михаила Артуровича. Воистину, наша кровная родня часто бывает последней, чтобы подать нам руку.
— Даже не думай, — ответила я. — Я буду делать то, что захочу. А Михаил, между прочим, сказал мне, что не собирается следить за мной и предъявлять каких-либо счетов. Так что, я думаю, нет, я уверена, что у нас получится отличная семья.
— У тебя нет совести! — Галька вылетела из моей комнаты, громко хлопнув дверью. А я позвонила Ольге и еле слышно сказала в трубку:
— Он не звонит. Знаешь, иногда мне кажется, что его и вовсе не было.
— Может, это и к лучшему? — философски спросила подруга. — Ты — обычная городская девушка. Не думаю, что тебе нужно такое замороченное счастье.
— Но я бы хотела попробовать. Впрочем, это все ерунда. Придешь ко мне? У меня есть творожник. Мама испекла.
— Творожник?! Вай, какая прелесть! Может, ты принесешь творожник сюда? Я бы могла добавить к нему несколько оладий из твоих кабачков!
— Уже бегу, — кивнула я и понеслась к моей самой большой и самой успешной любви.
В целом мое отрезвление проходило на ура. Мы съели все пирожные, выпили весь Ольгин целебный чай из смеси каких-то пахучих трав и кусочков фруктов. И решили, что мое невероятное приключение надо навсегда оставить в памяти как прекрасное, драгоценное переживание.
— Теперь ты знаешь, что способна свести с ума мужчину, просто идя по улице?
— Только мужчина должен быть в грязи и абсолютно пьяный, — расхохоталась я.
— Но в принципе это возможно! — Ольга довольно подняла вверх указательный палец.
Мы долго фантазировали, как будем перезваниваться, когда я перееду в Бутово. Мы договорились, что ни за что не дадим Мише отменить наши пятничные походы в баню. И пообещали, что будем ездить друг к другу в гости не реже одного раза в неделю.
— Обязательно! Никакое замужество не должно стоять на пути настоящей женской дружбы!
— Так и будет! — кивала я, поднимая чашку с чаем, как бокал с вином. И мне было по-настоящему хорошо.
— Так и будет, — улыбалась Оля.
На следующее утро, когда я шла на работу, неожиданно зазвонил мой мобильник. Сердце внезапно ухнуло и ушло куда-то глубоко.
— Юльчик? Привет! Это Алексей. Ты все еще не выбросила меня из головы? — спросила трубка самым невероятным, самым неожиданным и самым долгожданным голосом. Я поняла, что вместе с этим голосом в мою жизнь приходит целая куча проблем. Но, господи, как я, оказывается, этого ждала. Как хотела услышать этот вопрос.
— Конечно, нет! — выдохнула я, еле сдерживая слезы.
— А что с голосом?
— Просто… я просто уже думала, что ты не позвонишь, — не выдержала я и пожаловалась: — Моя подруга не верит, что все это было на самом деле.
— Подруги — это всегда проблема, — усмехнулся в трубке Алексей. — Ну да ладно. Имей в виду. Так просто от меня не отделаться. Я вот только предательства не прощаю. А в остальном я просто душка.
— Где ты, душка? — сквозь слезы улыбнулась я.
— Я? Я в Нижнем Новгороде. Я, собственно, в связи с чем звоню. Дома у меня телефона нет, так что имей в виду, буду краток, поскольку говорю за чужой счет. У нас намечается тимбилдинг.
— Что? — не расслышала я.
— Тимбилдинг. Это такой общий праздник какой-нибудь фирмы. Я там не буду ведущим инструктором, так что могу взять тебя с собой. Я приеду в пятницу и заберу тебя на все выходные. Ты в пять часов будешь на работе?
— Ага! — кивнула я.
— Тогда будь там в своем любимом прикиде. Я о джинсах, норвежке и гортексе. Если ты будешь на
