Исключительное место среди свойств Аллаха отведено его слову, 'речи господней'. 'Он — зиждитель небес и земли, и когда определит быть чему, только скажет тому: 'Будь!' — и оно получает бытие' (2:111). Такова и история Земли и всей Вселенной: 'Он тот, кто сотворил небеса и землю, истинно, в то время, когда он сказал: 'Будь!' и они получили бытие' (6:72).
Еще анализировавшая терминологию Корана К.С. Кашталева отметила, что 'религиозные свидетели понимаются Кораном прежде всего как очевидцы откровения, или данного непосредственно богом (пророку), или через пророка (верующим). Их слова рассматриваются как показания очевидцев и, следовательно, имеют всю силу свидетельского показания'[197]. И в числе отличий некоторых из них — то, что с ними говорил Аллах. Об этом в Коране читаем: 'Вот — посланники! Одним мы дали преимущество перед другими. Из них были такие, с которыми говорил Аллах и вознес некоторых из них степенями' (К., 2:254). Так, Аллах говорил с Мусой, своим посланником. 'И обещали мы (Аллах. — Л.К.) Мусе тридцать ночей и завершили их десятью. И свершился срок господа твоего в сорок ночей… И когда пришел Муса к назначенному нами сроку и беседовал с ним господь, он сказал: 'Господи! Дай мне посмотреть на тебя'. Он сказал: 'Ты меня не увидишь, но посмотри на гору; если она удержится на своем месте, то ты меня увидишь'. А когда открылся его господь горе, он обратил ее в прах, и пал Муса пораженным' (К., 7:138–139). Столь грозен был лик бога, о котором пишут как о нежнейшем и всемилостивейшем. В Коране же об этой беседе еще сказано, что 'Аллах говорил с Мусой разговором' (К., 4:162), то есть, очевидно, так, как говорят между собой люди!
Разговор Аллаха со своим посланником происходил без свидетелей и рисуется в Коране как исключение. Были, однако, и недовольные этим. О них сказано: 'Говорят те, которые не знают: 'Если бы заговорил с нами Аллах или пришло бы к нам знамение!' Так говорили и те, которые были до них…' (К., 2:112). И Коран разъясняет: 'С человеком Аллах говорит не иначе, как только чрез откровение, или из-за завесы; или посылает посланника и, по своему изволению, открывает ему, что хочет…' (42:50–51). О 'разговоре' с Мусой здесь не упомянуто, но не потому, что это было 'впоследствии', как следует из комментария к этому аяту[198]. Ибо сура 42 считается в основном мекканской (3-го периода), а не данной до Мусы. А из обстоятельств разговора Аллаха с Мусой следует, что хотя она велась один на один, но не с глазу на глаз, а из-за укрытия, когда Аллах находился 'позади завесы'!
Хотя письменность у арабов существовала уже давно, тем не менее большой объем их первой прозаической книги, составлявшейся как 'слово Аллаха', не мог не изумлять их своими размерами, а также словоохотливостью всевышнего. Так, очевидно, в Коране появилось объяснение и этой его особенности. 'Скажи: 'Если бы море было чернилами для слов господа моего, то иссякло бы море раньше, чем иссякли слова господа моего, даже если бы добавили еще подобное этому' (К., 18:109). То же образно передано и в 26-м аяте 31-й суры, где гиперболизация более внушительна: 'Если бы все дерева, какие есть на земле, сделались бы письменными тростями, и после того это море (по-видимому, Красное. — Л.К.) обратилось бы в семь морей чернил: то и тогда (все. — Л.К.) слова божьи не переписаны будут'.
Грозной, разрушительной силой обладает не только лицо Аллаха, сам его вид, но и его слово — Коран. Об этом в Коране же от имени Аллаха написано: 'Если бы мы ниспослали этот Коран на какую- нибудь гору, то ты увидел бы, как она понизилась бы и распалась бы на части от страха божия' (59:21).
В спорах, которые в свое время вели мутазилиты, особенно часто упоминался 17-й аят 69-й суры, где сказано, как восемь ангелов, вместо обычных четырех, в день, когда 'падет падающее, и небо расколется, и будет оно в тот день слабым… понесут трон господа твоего над ними…' (К., 69:15–17). И хотя, как мы знаем, в Коране есть аят, гласящий об Аллахе, как 'свете небес и земли', проникающем повсюду, и еще в нем можно прочитать, что, 'куда бы вы ни обратились, там лик Аллаха' (К., 2:109), но там же содержатся аяты, в которых бог предупреждает, что оказаться перед его лицом опасно не только человеку, но и горе. В нем же читаем, что необходимости 'стояния перед' Аллахом или хотя бы нахождения около его 'места' боятся (14:17; 79:40–41 и др.). Есть, впрочем, в Коране и аяты, где обещание увидеть 'лик Аллаха' выдано за награду верующим за их доброхотные подношения и т. п., а их 'стремления к лику господа' названы столь существенными, что должны быть 'вознаграждены' (92:19–21). В таких местах Коран порой поднимается до освещения широких социальных мотивов.
Интересна с этой стороны сура 13, обычно относимая к последнему мекканскому периоду и частично к мединским 'знамениям'. Коран говорит о верующих, которые 'выполняют завет Аллаха и не нарушают обещания… которые терпели, стремясь к лику своего господа, и простаивали молитву, и давали из того, чем мы их наделили, и тайно и явно, и отгоняют добром зло. Для этих — воздаяние жилища — сады вечности. Войдут в них те, кто был праведен из их отцов, и супруг, и их потомства. И ангелы входят к ним через все двери: 'Мир вам за то, что вы терпели!' И прекрасно воздаяние жилища!' (К., 13:20–24).
Итак, тут стремящиеся увидеть лицо (ваджх) Аллаха, особенно те из них, кто терпел невзгоды, приглашаются в рай, где им обещается не только доброе жилище со многими дверями, но и сохранение семейных привязанностей, если родственники — их отцы, супруги, дети — также добрые мусульмане.
Эти мотивы, связанные с осуждением ростовщичества, взимания чрезмерного процента, лихвы, прибыли, есть и в других аятах. Так, читаем: 'Давай же близкому его право, и бедняку, и путнику. Это лучше для тех, которые желают лика Аллаха… То, что вы даете с прибылью, чтобы оно прибавлялось в имуществе людей, — не прибавится оно у Аллаха. А то, что вы даете из очищения (по-арабски 'заката' своего рода подоходного налога с мусульман. — Л.К.), желая лика Аллаха, — это те, которые удваивают' (К., 30:37–38) (свою посмертную 'долю'. — Л.К.).
Коран не раз упоминает о руке или руках Аллаха. Так, уже в суре 2 можно прочитать, что в его 'руке — благо' и 'милость' или 'щедрость'. В суре 48, где говорится о тех, кто присягает в верности мусульманской общине, их клятва изображается с помощью образа: 'Рука Аллаха — над их руками' (К., 48:10). И в суре 5, считающейся последней мединской главой Корана, передающей весьма острые отношения руководства мусульманской общины с иудеями, вновь возникает образ рук Аллаха: 'Чтобы их раввинам и книжникам удержать их от их греховных речей и пожирания ими незаконного… Дурно то, что они делают! И сказали иудеи: 'Рука Аллаха привязана!' (в смысле 'Аллах скуп'. — Л.К.). У них руки связаны (по разъяснению И.Ю. Крачковского: это они 'явятся на суд с привязанными к затылку руками'. — Л.К.), и прокляты они зато, что говорили. Нет! Руки у него распростерты: расходует он, как желает… Мы бросили между ними вражду и ненависть до дня воскресения. Как только они зажгут огонь для войны, тушит его Аллах. И стремятся они по земле с нечестием, а Аллах не любит распространяющих нечестие!' (К., 5:68–69).
О руках Аллаха упоминает Коран и в рассказе о том, как он создал человека 'своими руками' (38:75).
В числе не внешних, но внутренних антропоморфных черт, которыми Коран характеризует Аллаха, следует назвать хитрость.
'Хитрость во всей своей полноте у Аллаха', — читаем в Коране (13:42). Аллаха никто не перехитрил. Так, иудеи хитрили против Исы: 'И хитрили они, и хитрил Аллах, а Аллах — лучший из хитрецов' (К., 3:47), и за ним остался верх. И вот мекканцы, не верящие посланнику Аллаха, 'ухищряются против тебя… чтобы задержать тебя или умертвить, или изгнать. Они ухищряются, и ухищряется Аллах. А ведь Аллах — лучший из ухищряющихся!' (К., 8:30).
Один из секретов действенности хитрости Аллаха, по Корану, в том, что он имеет активных посланников, которым знакомы приемы сведущих лазутчиков, опережающие ухищрения врагов. 'Скажи: 'Аллах быстрее хитростью', — ведь наши посланники записывают ваши хитрости' (К., 10:22). И эти ухищрения порой крайне жестоки. Вот, например, краткий рассказ в суре 27 о самудянах и их пророке Салихе. Из них 'было в городе девять человек, которые… распространяли нечестие… Они замышляли хитрость (против семьи присланного к ним пророка. — Л.К.), и мы замышляли хитрость, а они и не знали. Посмотри же, каков был конец их хитрости! Мы погубили их и их народ — всех. И вот — это дома их, разрушенные за то, что они были несправедливы' (К., 27:49, 51–53). Итак, девять замыслили зло, а тот, кто знал, погубил 'их и их народ всех'. И погубил, судя по описанию Корана, с помощью разрушительного землетрясения. Это находит подтверждение и в других аятах о гибели самудян (см. 7:76, 41:12–16). Похоже, что и в соответствии с моралью того времени, когда записана эта легенда, она выглядела совсем не гуманно, чем и вызвана была 'компромиссная' фраза: 'И спасли мы тех, которые уверовали и были богобоязненными' (К., 27:54). Однако это 'дополнение' лишь подчеркнуло жестокость 'любвеобильного', тут же продиктовавшего: 'Поистине, в этом — знамение для людей, которые знают!' (К., 27:53).
