Подобное социальное значение имеют и рассказы Корана о мучениях грешников в аду, где всемилостивый Аллах для них 'приготовил цепи, ошейники, геенское пламя' (76:4).
Неправильно вместе с тем модернизовать коранические представления о рае, аде и преградах между ними. Хотя и сказано, что, например, рай просторен, 'как обширность небес и земли', но одновременно оказывается, что попавшие в рай смогут даже 'перекликаться' с теми, что томятся в аду. И при этом, как и в земной жизни, они будут преисполнены фанатической ненависти к тем, кто страдает в геенне огненной. Ибо, по Корану, главное в том, какую веру исповедуют люди.
'У всякого народа — свой предел; и когда придет их предел, то они не замедлят ни на час и не ускорят… Кто же несправедливее того, кто измыслил на Аллаха ложь или считал ложью его знамения? Этих постигнет их удел из книги (то есть предопределенное, предначертанное наказание. — Л.К.). А когда придут к ним наши посланцы, чтобы завершить их жизнь, они скажут: 'Где же те, кого вы призывали помимо Аллаха?' Они скажут: 'Потерялись от нас!' И засвидетельствуют против самих себя, что они были неверными. Он (Аллах тогда. — Л.К.) скажет: 'Войдите среди народов, которые прошли до вас из джиннов и людей, в огонь!' Каждый раз, как входил один народ, он проклинал ему подобный. А когда они собрались все там, то другой сказал о первом: 'Господи! Эти сбили нас, пошли же им наказание двойное из огня'. Он (Аллах. — Л.К.) сказал: 'Каждому — двойное, только вы не знаете!' И сказал первый другому: 'У вас не было преимущества перед нами; вкусите же наказание за то, что вы приобрели!' (К., 7:32,35–37).
Таковы 'гуманные' отношения между людьми, даже целыми народами, воспитываемые Кораном. Для достижения большего эффекта писавший один из аятов 7-й суры прибег даже к известному евангельскому изречению, впрочем, близкому образам аравийской действительности: 'Поистине, те, которые считали ложью наши (Аллаха. — Л.К.) знамения и превозносились над ними, не откроются им врата неба, и не войдут они в рай, пока не войдет верблюд в игольное ухо (ср. евангелия от Матфея, гл. 19, с. 24; Луки, гл. 18, ст. 25; Марка, гл. 10, ст. 25. — Л.К.). Так воздаем мы грешникам!' (К., 7:38).
В рай же, где 'текут реки', 'пришли посланцы господа… с истиной, и было возглашено: 'Вот вам — рай, который дан вам в наследство за то, что вы делали!' И воззвали обитатели рая к обитателям огня: 'Мы нашли то, что обещал нам наш господь, истиной, нашли ли вы истиной то, что обещал ваш господь?' Они сказали: 'Да'. И возгласил глашатай среди них: 'Проклятие Аллаха на неправедных, которые отвращают от пути Аллаха и стремятся обратить его в кривизну и не веруют они в жизнь будущую!' И между ними — завеса, а на преграде люди, которые знают всех по их признакам. И воззовут к обитателям рая: 'Мир вам!' — и те, которые не вошли в него, хотя и желали… И возгласят обитатели огня к обитателям рая: 'Пролейте на нас воду или то, чем наделил вас Аллах!' Они скажут: 'Аллах запретил и то и другое для неверных…' (К., 7:41–44,48).
Итак, когда в попавших в рай проснутся чувства сострадания, человеколюбия, то их тут же заглушат запретом всемилостивого Аллаха. Более того, 'когда они (попавшие в ад. — Л.К.) будут умолять о помощи, им помогут водою, подобной растопленному металлу, которая будет жечь лица. Мучительное питье! Томительное место отдохновения!' (18:28). 'Каждый раз, как захотят они выйти из него (ада. — Л.К.), из мучений в нем, они будут возвращаемы в него: 'наслаждайтесь мукою в пламени!' (22:22). Когда же страдальцы валу предпочтут смерть испытываемым мучениям, их лишат и смерти. 'Они воскликнут: о Малик[272], господь твой послал бы нам кончину! Он скажет: вы останетесь здесь навсегда' (43:77). Но грешники не успокоятся. 'И когда они, связанные одни с другими, им (Маликом. — Л.К.) будут повергнуты в тесное поместилище, тогда они там будут просить себе уничтожения. Вдень этот, — учит Коран, — не просите себе однократного уничтожения, но просите себе многократных уничтожений' (25:14–15). Но в геенне 'ему (виновному пред Аллахом. — Л.К.) ни смерть, ни жизнь' (20:76), 'он в нем (в великом огне) не умрет, но и не будет жить' (87:12–13). 'Там, возвещает Коран, — они пробудут, пока существуют небеса и земля[273], если только господь не захочет чего-либо особенного: ибо господь твой есть полновластный совершитель того, что хочет' (11:109).
Таково человеколюбие рассматриваемой нами книги, которую порой и теперь люди, как следует в ней не разобравшиеся или доверяющие ее превратным истолкованиям, сознательным искажениям, характеризуют как произведение последовательного высокого гуманизма.
x x x
Итак, специфические задачи создания книги, якобы передающей несотворенное 'слово Аллаха', было трудно совместить с изложением истории человечества. И это, естественно, привело к весьма облегченному, хотя в целом вполне продуманному подбору материала.
Речь в Коране идет прежде всего об арабах и Аравийском полуострове, а также о том, чем они обязаны Аллаху, его посланникам и пророкам. В связи с этим изложены и сказания о сотворении Аллахом мира, небесного свода и Земли, а также об ее благоустройстве, флоре и фауне. Рассказано также о сотворении ангелов, джиннов и человека, подчеркнуто при этом, что их главная цель — хвалить Аллаха. А далее с падением Иблиса и грехопадением первых людей излагаются новые заботы: посылка посланников и пророков Аллаха к людям, дабы те не сбивались с 'прямого пути', не совращались в многобожие, ширк.
Посланников и особенно пророков, по подсчетам мусульманских богословов, были тысячи. В Коране их названо 28, начиная с Адама первого человека — и кончая последним — Мухаммедом, 'печатью пророков'. Но Аллах тут же замечает, по-видимому, своему последнему посланнику, что 'мы посылали посланников до тебя; о некоторых мы рассказали тебе, о других не рассказывали' (К., 40:78). 'К каждому народу был свой посланник' (10:48). Некоторые из них были потомственными как 'род Имрана'(3:31–32; 66–12).
В вопросе о том, одни ли люди в числе, посланников Аллаха, есть несогласованность. Так, в суре 22 сказано: 'Аллах избирает посланников из ангелов и из людей' (К., 22:74). А в суре 21 читаем другое. Аллах говорит своему посланнику: 'И до тебя мы посылали только людей, которым внушали… Мы не наделяли их телом, при котором они не ели бы пищи, и не были они вечными' (21:7–8).
Для периода возникновения ислама, связанного с необходимостью постоянного сопротивления арабов агрессивным вторжениям чужеземцев на их земли, вторжениям не только военным, но и мирным, в том числе и проповедническим, миссионерским, характерно содержащееся в Коране напоминание, что 'каждый посланник, какого ни посылали мы (Аллах. Л.К.), говорил на языке своего народа, для того, чтобы говорить понятно им' (14:4), то есть тем, к которым он обращался.
Место, отведенное в сурах Корана разным пророкам, неодинаково. Есть такие, как Йусуф, рассказ о котором занимает целую суру (12), о других же пророках упоминается лишь вскользь, например об аль-Иасе (6:86; 38:48)[274] и Зу-ль-Кифле — 'Обладателе доли' (21:81; 38:48). Название целой суры тем или другим именем также не всегда показатель того, что она посвящена именно этому лицу, его жизни, образу. Так, в суре 31 'Лукман' это имя названо всего два раза, в 11-ми 12-м аятах, а далее, до аята 18, с перебоями в аятах 13 и 14, изложено его обращение к сыну, проникнутое подлинным лиризмом. В суре всего 34 аята, но из них именно это краткое обращение остается в памяти, неся на себе печать откровенной исповеди человека, чувства и помыслы которого хотя и связаны с религией, с необходимостью исполнения предписаний ислама, но не заглушили искренней любви к сыну, теплых отцовских чувств. Лукмад хочет воспитать сына человеком мужественным, твердым при выполнении своего долга, не кичливым, честным и скромным. 'О сынок мой! — так нежно начинает свое обращение Лукман. — Не придавай Аллаху сотоварищей… Выстаивай молитву, побуждай к благому, удерживай от запретного и терпи то, что тебя постигло, — ведь это из твердости в делах. Не криви свою щеку пред людьми и не ходи по земле горделиво. Поистине, Аллах не любит всяких гордецов, хвастливых! И соразмеряй свою походку и понижай свой голос: ведь самый неприятный из голосов конечно, голос ослов' (К., 31:12, 16–18).
Имя Лукмана известно арабам с доисламских времен, о его таланте, долголетии и мудрости сложены многочисленные сказания, о нем говорится в многочисленных произведениях письменной литературы и фольклора, с его именем связывают многие изречения, пословицы, басни. Он же на Среднем Востоке и у народов Средней Азии прославлен как искусный лекарь, целитель, врач — Лукман-хаким. В Коране сказано, что Аллах 'даровал Лукману мудрость' (31:11).
Академик Крачковский в своих примечаниях к переводу Корана написал, что аяты с именем Лукмана в 31-й суре, 'по всей вероятности, [это-] цитаты с монотеистической обработкой', а аяты '13–14 — вставка — переход речи к Аллаху. Может быть, раньше [они шли] за 18 стихом…'
