– Очень похоже на то. – Гарреш потянулся каким-то неуловимым движением, совсем не человечьим, а скорее кошачьим, как это ни странно звучит применительно к дракону. – Развязать большую войну, а пока Коллегия будет ее останавливать, делать свое дело. Убрать наиболее опасных функционеров Коллегии, заменить их своими ставленниками… Дело небыстрое, но быстро и не получится: теперь это большая и сложная организация, не то что прежде.
– И готовится он уже не один год, – пробормотала я. – Ох, Гарреш…
– Что, Флоссия? – усмехнулся он. – Не любите такие игры?
– Смертельно не люблю, – созналась я.
– Зачем же ввязались в это?
– Выхода не было, – хмыкнула я. – Что ж… я могу только поблагодарить вас за информацию. Теперь очень многое прояснилось. Могу я попросить вас о небольшой услуге? Мне нечем отплатить, но…
– Сочтемся, Флоссия. – В глазах Гарреша плясали огоньки, хотя свечи я не зажигала. – Что вы хотите?
Мы проговорили еще немного, и дракон ушел. Я же, налив себе орты, поудобнее расположилась в кресле и глубоко задумалась.
Да, теперь я понимала куда больше. Выходит, стоит появиться особенно одаренному магу, и он тут же оказывается под опекой Коллегии. Если он просто практик, вроде того же Эйнтофера или Бораса, пусть даже изрядной силы, его не тронут, и он будет спокойно работать. Это даже полезно: у молодого поколения должен быть кто-то, на кого стоит равняться. Конечно, ни Эйнтофера, ни Бораса нормальными людьми не назовешь, и это тоже на руку Коллегии – всегда можно заявить, что гении не от мира сего, а потому не стоит принимать всерьез их выходки.
Но если маг не довольствуется имеющимся, если ищет что-то новое… Тут два пути: или он работает на Коллегию, и все разработки исчезают в ее недрах, или… исчезает он сам.
Что ж, сходится. Самые сильные маги не практикуют, заняты теоретическими разработками. Наука ради науки, магия ради магии… Может быть, пригодится в будущем, но пока хода этим разработкам не дают.
Кстати… история о том медике, что сопровождал фальшивого мага-палача, очень даже укладывается в общую картину… Вац Илгон ведь не практикующий маг-медик. На его счету одно успешное изобретение, а затем – работа в Коллегии. Очень может статься, он и придумал что-то из ряда вон выходящее, но показать это людям ему не позволили… Доволен ли он таким положением вещей? Очевидно, нет. Какой смысл изобретать что-то, если оно никогда не будет применено на практике? Однако Илгон оказался достаточно умен, чтобы не перечить, а сделать вид, будто его все устраивает, потому и жив до сих пор. И сколько еще таких магов? Думаю, немало.
Надо полагать, именно из них и вербовал нынешний Наор свою будущую гвардию. Молодые, талантливые, сильные и в то же время достаточно хитрые и прозорливые, понявшие, как нужно себя вести, чтобы не сгинуть без вести… И амбициозные, конечно. И еще – считающие себя выше обычных людей. Такие тоже необходимы, Борас был как раз из этаких. А уж если это качество сочетается с талантом…
Я невольно передернула плечами. Кстати, о Борасе… Меня посетила совершенно безумная мысль: уж не поставила ли Коллегия целью настолько ослабить действующих магов, чтобы безбоязненно диктовать свои условия? Ибо установления и правила – это одно, но если какой-нибудь особенно обиженный боевой маг (а у меня есть несколько таких неуравновешенных знакомых) внезапно решит посетить заседание Совета и задать жару присутствующим, остановить его смогут далеко не сразу. Хотя бы потому, что он постоянно практикуется в боевых условиях… С другой стороны, даже не практикующие члены Совета могут уметь нечто такое, рядом с чем тот же Борас будет выглядеть довольно жалко. Что ж, вполне вероятно!
Но тогда выходит, что Наор – личность незаурядная. Он понял все это – любопытно, сам или кто-то подсказал ему? – долгое время искал сторонников, готовился и, наконец, выступил. О, он долго дожидался подходящего случая! Тогда, несколько лет назад, его план сорвал Ференц Лагарста, возможно, даже не догадываясь о подоплеке событий, лишь видя, что Наор желает войны между Арастеном и Стальвией… А он выждал некоторое время и снова взялся за дело, и на этот раз почти добился успеха. Почти…
Я усмехнулась. Значит, он ждет, покуда я сделаю первый ход? Что ж, я его уже сделала.
Глава 32
Прощание
Два дня прошли в ожидании. Мне пришлось отказаться от выгодного клиента: работа предстояла выездная, а мне запрещено было покидать столицу. Да я и не желала отлучаться сейчас – ждала, во что же выльется моя затея. По всему выходило, развязка уже близко…
Лауринь не объявлялся, и это настораживало. Неужто настолько разобиделся? Впрочем, меня интересовало не столько это, сколько то, сумел ли он выполнить поручение деда. Посылать за лейтенантом я не хотела – за моим домом наверняка следили, так зачем же заранее оповещать противника о своих планах? Оставалось только ждать, когда он соизволит нанести мне визит.
К исходу вторых суток я не выдержала. В конце концов, наведываться во дворец мне никто не запрещал, так что… Не знаю, по какой причине Лауринь до сих пор не отчитался о выполнении либо невыполнении задания, но сидеть и ждать я была уже не в состоянии.
Впрочем, до дворца я не доехала – еще на мосту через реку углядела знакомую фигуру и придержала лошадь.
– Госпожа Нарен, – сдержанно наклонил голову Лауринь. Он был на своем норовистом жеребчике, а в поводу вел моего Рута. – Какая неожиданная встреча!
– И правда что… – процедила я.
– Я как раз направлялся к вам, – великосветски продолжал Лауринь. – Вернуть лошадь. Вы меня очень выручили.
– Не стоит благодарности, – осклабилась я, поняв, что такие речи лейтенант ведет неспроста. – А я прогуливаюсь. Надоело сидеть в четырех стенах. Впрочем, если вы составите мне компанию за обедом, буду признательна.
– Если прикажете, госпожа Нарен, – Лауринь ответил мне еще более ненатуральной улыбкой.
– Прикажу, – сказала я, заворачивая кобылу. – Мне невыносимо скучно. Вы знаете какие-нибудь свежие сплетни?
– Мало, госпожа Нарен, – пожал плечами Лауринь. – Но что знаю, расскажу.
– Отлично! – воскликнула я преувеличенно бодро и почти всю дорогу выслушивала, кто из придворных дам претендует на звание фаворитки Его высочества. Не иначе Лауринь эти слухи нарочно собирал: не замечала, чтобы он прежде интересовался подобным.
По счастью, до моего дома было не так уж далеко, иначе я могла бы и потерять терпение.
– Госпожа Нарен, – неожиданно произнес Лауринь, исчерпав запас сплетен. – Вы полагаете, нас сейчас могут подслушивать?
– Наверняка не скажу. Думаю, могут, – хмыкнула я.
– С помощью лошадей?
– Нет, – ответила я. – Я ведь говорила, что магия на лошадей действует непредсказуемо, так что использовать их в качестве шпионов практически невозможно.
– Ну хорошо, – серьезно сказал Лауринь, – а то если бы я постоянно думал о том, что за мой следит собственный конь…
Я фыркнула от неожиданности, потом рассмеялась в голос, так что какой-то лавочник обернулся посмотреть мне вслед.
– Если вы не таскаете на себе какую-нибудь дрянь, – произнесла я, отсмеявшись, – то вряд ли в таком шуме нас могут услышать. Но конь у вас вроде бы не нервничает, так что, скорее всего, ничего на вас нет. Вы не брали у кого-нибудь какие-то вещи?
– Нет, – помотал вихрастой головой лейтенант. – Только шпагу… но она казенная.
Я подъехала ближе, провела ладонью над ножнами. Со стороны могло бы показаться, будто я глажу Лауриня по бедру. Он тоже это понял и приметно покраснел.
– Чисто, – сказала я, – во всяком случае, никаких следов магии я не чувствую. А с приятелями не обнимались?
– У нас такое не принято, – покосился на меня Лауринь. – Руку пожимал, было дело. Но перчатки сегодня другие…
