— Привели и здесь же затерялись. Кто бы это мог сделать…
Ты-то не знаешь?
Васал мысленно перебрал всех своих дружков, покачал головой:
— Нет, не наши. Ни один из наших не накличет беду на свой аул.
— Кто же тогда?
— Кто, кто? Нетрудно догадаться. Да сами же казаки. Казаки!
Вот кто! У них конокрадов хватает. Не все они сродни Корнею, который никогда не сделает нам зла.
— Значит, от штрафа не уйти.
— Значит, так. Власти не станут утруждать себя поисками воров.
Им бы только найти повод, чтобы обобрать нас. А тут такая зацепка. Разве они ее упустят? Но ты-то откуда обо всем этом узнал?
— От Янарки. А он от Ахмеда. Хорта, говорит, — что бык разъяренный, землю ногами роет. Пообещал, если, дескать, не выдадим вора в течение трех дней, то весь аул выплатит двести рублей.
Васал даже присвистнул:
— Это сколько же увели лошадей?
— Всего пару.
— Вот идиоты, — только и нашелся сказать он.
На Терскую область не распространялись законы общеимперских судебных уставов, их заменяли разработанные здесь же местные административные правила, но применялись они к горцам и казакам по- разному. Ответственность горцев определялась совершенно особыми началами, сводившимися к двум пунктам.
Первый: всякий раз, когда совершалось какое-либо преступление в области, в каком бы месте оно ни произошло, предполагалось, что оно совершено горцами. Второй: за всякое преступление отвечают все горцы, живущие вблизи от места совершения преступления. Как в случае, когда истинный виновник преступления не открыт, так и тогда, когда он установлен, но средств для возмещения причиненного им убытка не имеет.
В случае воровства из казачьих станиц и с полей скота или другого имущества, когда следы доводят до какого-либо аула, старшина последнего обязан принять следы и вести их дальше.
Если же виновник не найден, то все без исключения жители этого аула обязаны уплатить полную стоимость украденного. За кражи из станиц отвечают и окрестные аулы, последние расписаны по группам с обозначением, какие аулы за какие поселения колонистов несут ответственность. В случае, если виновный обнаружен, взыскание всех причиненных им убытков обращается на его имущество, а если его стоимости окажется недостаточно, то взысканию подлежит имущество и ближайших родственников вора. А уж в случае и их несостоятельности, взыскание налагается на весь аул, где, по подозрению, проживает виновник.
Поскольку след привел к Гати-Юрту, а виновник обнаружен не был, то аулу и придется расплачиваться за пропавших лошадей.
А то, что стоимость их завысили в три-четыре раза, стало привычным делом.
Все новости были уже пересказаны, друзья еще некоторое время поговорили о том, о сем, а затем вместе направились к Али -
Там всегда найдется тема для беседы.
Во дворе Али, под навесом, Андрей устроил что-то вроде передвижной кузницы, где с утра до вечера кипела работа и сновал народ. Люди тащили старые топоры, сошники, плуги, ободья колес, заказывали косы, вилы и прочий инвентарь. Но со многих Андрей денег не брал.
В последнее время Васал крайне редко заглядывал к Али, хотя всей душой тянулся к единокровным братьям, готов был и днем и ночью слушать родную речь. Да вот только не знал, как к его частым посещениям отнесутся аульчане, что подумают о нем, если он десять раз на дню станет бегать к своим соплеменникам. А ведь в любое время, стоит ему лишь выйти на улицу, как ноги сами несут его к ним. Он и говорил мало, и вопросы задавал редко, зато с каким вниманием слушал родной язык, а уж послушать что- нибудь о родине было для него настоящим радостным праздником.
Но, к удивлению Васала, сегодня со двора не доносилось привычного стука молотка и ударов кувалды. Под навесом сидели Андрей, Берс, Яшка, Арзу и Маккал, в руках Берс держал раскрытую книгу.
Поздоровавшись со всеми за руку, Васал и Мачиг облюбовали для себя место у старой арбы. Васал справился у Берса о здоровье.
— Жив-здоров, брат, — весело отозвался Берс — Знаешь, Васал, на днях я нашел интересную книгу о Шамиле. Написал ее капитан Руновский, некогда специально приставленный к нашему имаму.
И написал он довольно-таки любопытно. Мы вот все удивлялись, почему, мол, имама не убили, как шейха Мансура, и не повесили, как Бойсангура. Оказывается, он нашел общий язык со своими вчерашними врагами, и ему живется неплохо! И о чеченцах отзывается далеко не лестно…
— Вранье! — воскликнул Арзу — Не верю! Шамиль не может клеветать на наш народ, который был ему верен все двадцать лет войны!
— А сам ты веришь написанному Руновским? — спросил Андрей у Берса.
— Но если ты хочешь узнать всю правду, Андрей Никитич, то, скажу откровенно, после прочтения этой книги голова у меня пошла кругом. Да, Шамиль был жесток. Как все прежние и нынешние правители. Я даже полагаю, что этому горцу можно простить его жестокость, ибо он делал то же, что тысячелетиями творили и продолжают творить даже цивилизованные европейские правители. Добавлю к этому, что если Шамиль и бывал иногда излишне жесток и несправедлив, то исключительно по своей невежественности, но… во имя свободы и справедливости. Да, написанное господином Руновским в этой книжке, частично соответствует правде. Еще раз подчеркиваю, частично! Ибо, мне думается, что многое в ней он сгустил и даже выдумал, чтобы унизить и оскорбить этого великого горца, приуменьшить славу и авторитет Шамиля с целью продолжить сеять вражду между горскими народами. Короче, Андрей Никитич, теперь, в наше очень сложное и противоречивое время, еще труднее разобраться, что в книге правда, что ложь.
