— А у меня нет паспорта… — уныло протянула Ника, разглядывая документ вместе со Шпунтиком.
— Тебе еще не положено.
— Да? А как же я тогда полечу в Пекин? — искренне удивилась Ника.
— Вот уж не знаю, — пожал плечами Чижиков. — Есть у меня одно предположение…
— Какое? — живо заинтересовалась девочка.
— Возможно, оно тебе не понравится, но… кажется, ты в Пекин не летишь. Не в этот раз.
— Это почему? — еще больше удивилась Ника. — Между прочим, я в Пекине не была и мне там все- все интересно: китайцы и… и всякое другое тоже. И если даже котик может полететь, то почему я нет? Я хочу в Пекин! — требовательно посмотрела она на Чижикова. Шпунтик тоже взглянул на хозяина с недоумением: чего это?
— Ты у дедушки спроси, — ухмыляясь про себя, ответил Котя. — Ты у него спроси, а он тебе ответит. У тебя дедушка очень умный. Кстати… — Чижиков наморщил лоб, пока Ника не начала возражать. — Мне надо найти кошачью переноску и вообще кое-что купить в дорогу, так что давай-ка, допивай чай и пошли.
— А мне нельзя подождать вас здесь?
— Нет, — покрутил головой Чижиков. — Нет, милая, нельзя.
Сказал и тут же прикусил язык: случайно сорвавшееся слово «милая» заставило взор Ники моментально потеплеть, она трогательно захлопала пушистыми ресницами и заулыбалась.
— Ну пожа-а-а-алуйста… А я обед приготовлю.
Чижиков почувствовал, что его буквально распирает желание согласиться и оставить удивительную девочку на кухне в ожидании его возвращения. Перед мысленным взором возникла Ника в кухонном фартуке, повязанном поверх коротенького платья, — стоящая у плиты и снимающая пробу с варящегося в большой кастрюле борща, и картина эта была настолько умильна, покойна и… привлекательна, что только огромным усилием воли Котя справился с собой и, опасаясь снова ляпнуть лишнее, лишь отрицательно помотал головой.
— Ах, как жаль! — всплеснула Ника руками. — Ну тогда пойдемте покупать котику переноску. Ему нужна просторная переноска, ведь он крупный, ему должно быть удобно… Хороший котик, хороший.
Девочка забрала со стола загадочную пирамидку и вприпрыжку устремилась к двери. Чижиков же заскочил в кабинет и во втором ящике левой тумбы стола обнаружил солнечные очки. Нацепил на нос. Все, теперь он был готов.
— А вы очки надели, чтобы люди не видели, что у вас глаза разного цвета? — с невинным видом поинтересовалась Ника, — Вы этого стесняетесь, да?
Чижиков посмотрел на нее: девочка глядела с таким искренним интересом, что только весьма изощренный в жизненных перипетиях человек или же законченный циник мог бы заподозрить ее в притворстве.
— Да, — кивнул он, — ты права: я этого стесняюсь. Ну, пошли?..
Отвязаться от девочки Ники оказалось гораздо труднее, нежели Котя предполагал.
Уже на углу Моховой и Чайковского ей вдруг приспичило срочно купить мороженого, потому что жарко, мороженое вкусное, а когда ешь мороженое, гораздо веселее, — и Чижиков моментально ухватился за это роскошное предложение. Котя тут же выдал Нике денег и направил в угловой магазин, где торговали мороженым на развес, а сам, подождав, пока за шустрой девочкой захлопнется дверь, скорым шагом устремился прочь по Чайковского. Чижиков считал, что успеет уйти достаточно далеко, пока Ника будет стоять в очереди или пока мороженое ей будут взвешивать, если очереди нет, — и девочка его потеряет. Однако план его с треском провалился: буквально через минуту из-за спины донеслось далекое, но быстро приближающееся «дядя Костя! дядя Костя!» — и обреченно вздохнувший Чижиков сбавил шаг до прогулочного, а через полминуты рядом уже гарцевала слегка запыхавшаяся Ника с двумя вафельными стаканчиками в руках. Прохожие оглядывались.
— Я взяла с орехами, очень люблю с орехами, все любят с орехами, вы ведь любите с орехами? — скороговоркой сообщила она, сунула один стаканчик Чижикову, лизнула мороженое и с интересном спросила. — Ну, куда мы теперь идем?
— Туда, — неопределенно махнул рукой Котя. — А что, я уже дядя?
— Ну-у-у… — Ника тряхнула челкой. — Вы взрослый. Ну и вот: дядя. Это не значит, что вы на самом деле мой дядя. Так просто обычно говорят. А что, нельзя?
— Отчего же? Можно.
— Между прочим, — начала Ника, наслаждаясь мороженым, — это некрасиво: не ждать спутницу. Я бежала, бежала…
— Да-да, извини, — Чижиков размеренно шагал, жевал мороженое, не чувствуя холода, и лихорадочно прикидывал, что делать дальше. — Мне показалось, я увидел знакомого… А вот, кстати, магазин твоего дедушки. Давай зайдем?
— Зачем?
— Ну… Проведаем дедушку, сообщим, где ты находишься. Может, он волнуется, — предположил рассчитывавший сбагрить антиквару его малолетнюю родственницу Чижиков. — Дети, знаешь ли, должны быть под присмотром старших.
— А дедушка знает! — улыбнулась Ника. — Он знает, что я у вас, и совершенно не волнуется. И потом, я уже не маленькая.
Чижиков смерил Нику взглядом.
— А по-моему, маленькая.
— Ничего подобного! — девочка моментально привстала на носках. — Видите? Я выше вашего плеча. Пожалуйста, не надо идти к дедушке.
Чижиков тем не менее решительно двинулся через дорогу. Но антикварный салон оказался закрыт и Ника, кажется, этому удивилась. А Котя — наоборот огорчился.
— Вот странно! — сказала девочка, впустую подергав ручку входной двери. — Наверное, ушел куда- нибудь, — легкомысленно заметила она и вернулась к мороженому. — Так мы пойдем покупать переноску для вашего кота?
Чижиков водил Нику по городу целых полтора часа. Заходя в попадающиеся по пути магазины, они добрались до Невского проспекта, свернули направо, в сторону Адмиралтейства, и двинулись к Гостиному двору. Котя не прекращал попыток потерять Нику в толчее, оставить в магазине у прилавка, а самому выйти через дальнюю дверь, быстро шмыгнуть в открытый подъезд, пока девочка отворачивалась, но каждый раз Ника легко находила его — с радостной улыбкой, совершенно не обращая внимания на Котины маневры или на самом деле их не замечая, Чижиков не мог определить. Тогда он предложил подъехать пару остановок на троллейбусе и очень удачно, в последний момент, пропустил девочку вперед, позволив дверям закрыться прямо перед своим носом, но метров через десять троллейбус остановился, открылась задняя дверь и оттуда с криками «дядя Костя! дядя Костя!» выскочила растрепанная Ника… Отягощенный купленной коту переноской, а также разными другими приобретениями, половина из которых была сделана для отвода глаз, Чижиков совсем приуныл, больше попыток сесть на троллейбус не предпринимал и до Гостиного Двора они добрались пешком. Всю дорогу Ника трещала не умолкая.
Немного поплутав по бесконечным торговым залам, Чижиков вдруг вспомнил, что на втором этаже есть дивный отдел, торгующий мужской одеждой. Этот отдел обладал двумя полезными преимуществами: он был обширен, извилист, там и сям перегорожен стойками с пиджаками и прочими брюками, а прямо под отделом располагался один из входов в метро. И Котя решил предпринять последнюю попытку «потерять» девочку Нику. Он устремился на второй этаж.
Дойдя до заветного отдела, Котя стал медленно ходить между стойками, придирчиво рассматривая товар и пропуская мимо ушей многочисленные комментарии Ники из разряда «как миленько» и «такое теперь уже никто не носит». Задумчиво выбрав некоторое количество рубашек и один пиджак, Чижиков попросил назойливую девочку подержать пакет с покупками, а сам с одеждой в одной руке и переноской в другой двинулся к самой близкой к лестнице вниз примерочной кабине.
Отгородившись от Ники плотной тканью занавески, он показательно пошуршал рубашками, а потом окликнул ее:
