Доктор встал и пошёл к двери. Не успел Андрей обрадоваться, как тот, задержавшись в проёме, обратился к санитарам:
— Да, главное чуть не забыл. Братцы, организуйте ему промывание кишечника.
Мрачный санитар кивнул и снял со стены зловещего вида клизму. Врач покинул помещение. «Этого мне сегодня ещё не хватало» — подумал Андрей.
— Ребята, может не надо, у меня, вроде, всё прошло — осторожно прозондировал он почву.
— Дохтур сказал надо, значиться надо — равнодушно, но твёрдо отрезал мрачный.
— Да ты не боись — сказал второй санитар, видимо, более общительный, — вот, например, индийские йоги, борющиеся с британским империализьмом, специально себе кажную неделю промывание делают. Для укрепления организьма, значит.
«Где он таких глупостей набрался?» — со злостью подумал Андрей.
— Давай, сымай портки – кратко подвёл итог дискуссии мрачный.
Андрей, вздохнув, стал стаскивать с себя комбинезон…
Он лежал на койке, приходя в себя после малоприятной процедуры, и, в который раз рассматривал свои новые руки. В палате, на восемь коек, он был один. Видимо, личный состав части отличался завидным здоровьем. Дискомфорт от мысли о пребывании в чужом теле практически прошёл, и Андрей рассматривал руки уже из чистого интереса. «Да что руки, самое главное-то не проверил!» — вдруг подумал он. Оттянув пальцем резинки штанов полученной вместо комбинезона пижамы и больших семейных трусов, Андрей внимательнейшим образом изучил состояние «хозяйства». «Вроде бы не хуже, чем было», — облегчённо вздохнул он.
«Поспать, что ли», — подумал Андрей, чувствуя усталость от пережитого за сегодня. Несмотря на явно обеденное время, голода он не ощущал, да и врач запретил, так что кормить его всё равно не будут. Тем не менее, Андрею мешало какое-то, похожее на голод ощущение, но чего именно ему не хватает он понять не мог.
Из соседней комнаты послышался скрип открывающейся двери. Раздались голоса:
— А, Катя, хорошо, что зашла, — Андрей узнал голос младшего санитара. — Побудешь здесь, пока я в столовую сбегаю?
— Да, конечно, — ответил женский голос. — Где он?
— Там.
В палату быстрым шагом вбежала симпатичная шатенка с короткой стрижкой в белом халате, накинутом на гимнастёрку.
— Андрюшка! — она бросилась к койке и сходу чмокнула его в щёку.
— Ты в порядке? Всё цело? — весело защебетала она и непринуждённо положила руку на то самое место, которое он только что осматривал. Андрей непроизвольно оттолкнул её. «Ну и нравы здесь!» — ошалело подумал он. Не то чтобы он был против, но всё произошло как-то неожиданно. Девушка, кажется, обиделась:
— Андрюшка, ты что, головой ударился? Доктор сказал, что у тебя обычное отравление.
Она отошла к окну и закурила.
— Извини, нервы. Еле посадил сегодня машину, — попытался сгладить ситуацию Андрей.
— Да я понимаю, это ты извини. Ты наверное, плохо себя чувствуешь? — извиняющимся тоном произнесла она.
— Ну, сейчас уже ничего.
Ветер задул в открытое окно и донёс до Андрея табачный дым. Он вдохнул его и вдруг понял, чего ему хотелось. Ему хотелось курить! «Я же никогда не курил, зачем это мне?» — обалдело подумал Андрей. Но, видимо, у доставшегося ему организма было собственное мнение на этот счёт. Курить хотелось всё сильнее.
«В конце концов, я же не своё здоровье угроблю», — решил Андрей, втайне надеясь, что весь этот кошмар скоро кончится.
— Катя, дай пожалуйста сигарету, — попросил он.
— Чего? — удивлённо захлопала ресницами Катя. — Чего тебе дать?
«Вот я дурак», — отругал себя Андрей. «Так и прокалываются шпионы. Если я на такой ерунде попался, то что же будет дальше?»
— Ну, я имел ввиду папиросу, — исправился он.
— Тебе нельзя, наверное, — неуверенно сказала Катя, но папиросу дала.
— В штабе там переполох из-за тебя, говорят, — сообщила она. — Но подробностей я не знаю.
Неловкость между ними прошла и девушка стала рассказывать про запутанные отношения между какой-то Машей и командиром второй эскадрильи. Вряд ли бы это заинтересовало Андрея, даже если бы он знал, кто такая эта Маша. Поэтому он не слушал, автоматически кивая в нужных местах, и размышлял о своём. «Как мне себя с ней вести? Какие у нас отношения? Может быть, я на ней жениться обещал?» — думал Андрей, приходя в отчаяние от полной неизвестности своей «предыдущей» биографии. «Это всё равно, что решать систему, в которой неизвестных больше, чем уравнений».
В соседних помещениях послышались голоса вернувшихся с обеда людей. Катя, закруглив бесконечную историю про Машу, ещё раз чмокнула его в щеку и побежала к месту несения своей, так и оставшейся неизвестной Андрею, службы.
Продолжая лежать в кровати, он задумался о своих действиях на ближнюю и дальнюю перспективу:
— Надо исходить из того, что я здесь оказался надолго, может быть навсегда. Очевидно, что продолжать карьеру моего «предшественника» я не смогу, даже если бы и захотел. Ну какой из меня лётчик? Я же даже не знаю, как завести движок у «И-16». Завтра скажут лететь, и что я буду делать? Значит, надо «косить». Например, заявить завтра доктору, что у меня амнезия после случившегося. «Тут помню, а тут не помню». Он, может, сразу и не поверит, но если твёрдо стоять на своём, то в конце концов выкинут из авиации. Не родился еще тот врач, который отправит в полёт летчика, жалующегося на недомогание. С него же спросят, если что.
В своей «реальной» жизни Андрей армию не «косил», честно отслужив положенный год после института, но почти все его друзья «закосили», и по их рассказам он представлял, как это делается.
— Конечно, здесь несколько другая армия, но, думаю «закосить» здесь даже легче, потому что уклонения от службы ещё не приняли массовый характер. Да и, насколько я помню, обязательный призыв ввели меньше года назад, в сентябре 39-го. Ну, допустим, из авиации меня выкинут легко. А дальше как? Оставят в армии на какой-нибудь «левой» должности или комиссуют? Думаю, надо вести дело к комиссованию. Учитывая, что меньше чем через год начнётся война и каждому, кто окажется в действующей армии, неважно, здоров ты или нет, мало не покажется. А так, выйду на «свободу», уеду куда-нибудь подальше от будущей зоны оккупации, например в один из крупных промышленных центров на Урале. Устроюсь на завод. Инженером меня, конечно, никто не возьмёт без диплома, ну так я могу и слесарем или фрезеровщиком поработать поначалу. Пойду в вечерний институт, уж по второму разу-то учиться будет легко. Так, через несколько лет, и налажу жизнь. Еще предсказаниями могу заняться. Хотя нет, это кратчайший путь попасть в подвалы НКВД. Как известно, пророков при жизни не ценят. Так что лучше держать язык за зубами.
Немного успокоившись от таких мыслей, Андрей задремал. Проснувшись, он обнаружил, что дело близится к вечеру. В отдохнувшую после сна голову немедленно пришла новая идея: «Должны же быть у меня какие-нибудь документы? Можно подчерпнуть из них дополнительные подробности о моём „предшественнике“. Надо поискать в комбинезоне».
Комбинезон лежал сложенным тут же, на тумбочке. Андрей развернул его и стал рыться по карманам. И сразу же наткнулся на какую-то «корочку». Достал её и уже на первой странице обнаружил:
— Какой ещё Николаевич? — удивился Андрей. — Я же Викторович. Значит, совпадение имён
