искреннее удовольствие. Но он тут же нахмурился: — Понимаешь, мой мальчик, я попал в пренеприятную историю, и мне нужна твоя помощь. Завтра в местном суде будет слушаться мое дело.
Гарри был потрясен. Дядюшка Гомер всегда казался ему законопослушным гражданином, настолько законопослушным, насколько им мог быть автомобилист тех времен, когда бензин в Англии отпускался по карточкам. Что, если дело связано с черным рынком, как это часто случалось в те годы? Гарри не представлял себе, чем бы он мог ему помочь.
— Очень жаль, дядя. А что случилось?
— Это длинная история. Пойдем в библиотеку — там поговорим.
Библиотека Гомера Фергюсона занимала все западное крыло здания, давно нуждавшегося в ремонте. Гарри подозревал, что в стропилах чердака гнездились летучие мыши, но так никогда и не удосужился проверить свое предположение. Гомер расчистил местечко на столе, попросту сбросив книги на пол, а затем свистнул три раза кряду. Где-то сработало реле, приводимое в действие звуком, и из невидимого динамика раздался мрачный голос, говоривший с корнуэлльским акцентом.
— Да, мистер Фергюсон?
— Майда, пришлите мне бутылочку
В ответ Майда негодующе фыркнула. Но через мгновение раздался грохот и треск, библиотечные полки раздвинулись, и в стене показался ленточный конвейер.
— Майду никакими силами не заставить зайти в библиотеку, — пожаловался Гомер, беря поднос с бутылкой. — Она боится Боанерджеса, хотя бедняга удав совершенно неопасен.
Гарри почувствовал прилив симпатии к невидимой Майде. Все сто восемьдесят сантиметров Боанерджеса обвивались вокруг шкафа с «Британской энциклопедией», и вздутие где-то в центре этих ста восьмидесяти сантиметров недвусмысленно свидетельствовало о том, что удав недавно плотно пообедал.
— Как ты находишь виски? — спросил Гомер после того, как Гарри произвел дегустацию и чуть не задохнулся.
— Да оно… не знаю, что и сказать. Оно… кхе… довольно крепкое. Никогда не думал, чтоб шотландское…
— Э, да не обращай внимания на этикетку. Эта марка не имеет никакого отношения к Шотландии. В том-то и беда.
— Дядя!
— Да, я знаю, это противозаконно, и все такое. Ерунда! В наши дни хорошего виски не достать — все идет на экспорт. Вот я и подумал: будет только патриотично, если я сам стану изготовлять его для себя, чтобы поддержать кампанию по выкачиванию долларов. Но акцизные чиновники рассуждают иначе.
— Лучше расскажите мне эту историю с самого начала, — попросил Гарри. Его мрачная уверенность, что ему не удастся вытащить дядюшку из этого переплета, все крепла.
Гомер всегда имел пристрастие к бутылочке, и дефицит, обусловленный военным временем, сильно ему докучал. Кроме того (Гарри уже намекал на это), он не имел склонности швыряться деньгами и постоянно ворчал, что из-за налогов ему приходится платить за бутылку виски в несколько раз дороже, чем она действительно стоит. Окончательно убедившись, что достать виски все равно негде, он решил действовать на свой страх и риск.
Принятию такого решения, вероятно, в немалой степени способствовали древние обычаи края, где он жил. Вот уже несколько веков Управление таможен и акцизов ведет непрерывную войну с корнуэлльскими рыбаками. Ходили слухи, что у прежнего владельца этого старинного дома был лучший в округе винный погреб (после епископского) и при этом он ни разу не заплатил ни пенни налога с его содержимого. Поэтому дядюшка Гомер чувствовал себя обязанным продолжить древнюю и благородную традицию.
Несомненно, его вдохновлял также и дух чисто научного исследования. Он был убежден, что все эти разговоры о виски, которое надо выдерживать в течение семи лет в бочке из дубовой клепки, — самая настоящая чепуха. И не сомневался, что с помощью ультразвука и ультрафиолетовых лучей добьется большего эффекта.
Несколько недель все шло хорошо. Но однажды поздно вечером произошла авария — из тех, что случаются и в лучших лабораториях. Не успел дядюшка сообразить, что произошло, как оказался сидящим верхом на балке, а куски медного змеевика разбросало по всему участку, прилегающему к дому.
Но и это бы еще полбеды. К несчастью, поблизости происходили учения отряда гражданской обороны. Услыхав взрыв, ополченцы со всех ног ринулись к сараю с автоматами системы «Стен» наизготове. Что, вторжение? Если да, то они с ним справятся в два счета.
Бойцов несколько разочаровало то обстоятельство, что причиной переполоха оказался всего лишь дядюшка. Но в округе все давно привыкли к его опытам и нисколько не удивились происшедшему. На беду дяди, лейтенант, командовавший отрядом, оказался местным акцизным чиновником. Зрелище, представшее его глазам, не нуждалось в объяснении: превосходно развитое обоняние мгновенно поведало ему обо всем.
— И вот завтра, — сказал дядя Гомер с видом мальчугана, попавшегося на хищении сладостей, — я должен предстать перед местным судом по обвинению в незаконном владении самогонным аппаратом.
— Я полагаю, что делом должна была бы заняться выездная сессия присяжных, а не местный административный суд, — возразил Гарри.
— Мы здесь у себя и поступаем так, как считаем нужным, — не без гордости ответил Гомер. Вскоре Гарри убедился в справедливости его слов.
Этой ночью они почти не спали. Гомер рассказал о том, какой линии защиты намерен придерживаться, отверг все возражения Гарри и поспешно собрал аппарат, который намеревался представить суду.
— На суд такого состава обычно производят сильное впечатление эксперты, — пояснил он. — Хорошо бы рискнуть и заявить, что ты представитель военного министерства. Но они всегда смогут проверить. Поэтому мы просто скажем правду — я имею в виду твое видное положение в науке.
— Благодарю, — сказал Гарри — Но что, если мое начальство узнает, чем я тут занимаюсь?
— Ну и что же? Ты ведь выступишь только от собственного имени. Это твое частное дело.
— Да уж, конечно, частное, — сказал Гарри.
На следующий день они уселись в древний «остин», водрузили туда аппарат и поехали в деревню. Суд заседал в одном из классов местной школы. На какое-то мгновение Гарри показалось, что он перенесся на много лет назад и ему предстоит неприятное объяснение со старым директором.
— Нам повезло, — прошептал Гомер, когда они втиснулись на указанные им неудобные сиденья. — Председательствует майор Фотерингем. Мой приятель.
Гарри согласился, что это очень хорошо. Но в составе суда было еще двое заседателей, так что одного приятеля могло оказаться маловато. Оставалось надеяться не на протекцию, а на собственное красноречие.
Классная комната была переполнена. Гарри удивился, что столько народу ухитрилось отлучиться с работы так надолго — судебные заседания редко бывают короткими. Но потом он сообразил, что дело должно было вызвать большой интерес, ибо, по крайней мере в довоенные времена, контрабанда являлась одним из основных занятий местных жителей. Впрочем, большой уверенности в том, что публика отнесется к обвиняемому с симпатией, у Гарри не было. Местные жители вполне могли рассматривать предпринимательскую деятельность дядюшки Гомера как нечестную конкуренцию. Но с другой стороны, они из принципа одобряли любой способ натянуть нос акцизным.
Секретарь огласил обвинительный акт, после чего суду были представлены вещественные доказательства. Они убедительно подтвердили виновность подсудимого. Куски медных трубок были торжественно осмотрены членами суда, и каждый из них, когда приходила его очередь, бросал суровый взгляд на дядюшку Гомера. Гарри пришел к выводу, что его шансы на гипотетическое наследство становятся все сомнительнее.
После того как закончилось рассмотрение доказательств, майор Фотерингем повернулся к Гомеру:
— Дело весьма серьезное, мистер Фергюсон. Надеюсь, вы сможете дать удовлетворительное объяснение.
