забрызгать всех вокруг кровавым месивом. Пустая оболочка Мэри осела на пол как пустой пакет. Несколько стульев и столов по-новее после прохода магии вероятности развалились, став набором запчастей. То же случилось с одним из созданий Барона Фрэнкенштейна, все швы на котором разом разошлись. Части тела катились по полу, в то время как голова бормотала тихие ругательства. Молнии вылетали из ниоткуда, обугливая тела и вызывая пожары. Гроздья шипящих цветов расцветали в трещинах каменных стен. Старый Викторианский портрет заговорил. Люди падали в обморок от ударов, кровоизлияний в мозг и приступов эпилепсии. Некоторые просто переставали существовать, поскольку возможности, создавшие их, резко отменялись.
Девочка-призрак внезапно снова обрела тело, после стольких лет в «Странных Парнях», и сидела в баре, рыдая от счастливого облегчения и трогая все, до чего могла дотянуться. Бутылки позади стойки изменили и форму, и цвет, и содержание. Демон, долго время заключенный под половицами, освободился от пентаграммы, которая внезапно исчезла. Покрытый толстым слоем синим эктоплазменного пламени, он вертел по сторонам рогатой головой, вспоминая столетия копившегося уничтожающего гнева, прежде чем ринуться убивать всех в пределах досягаемости его когтистых рук. Два мускульных вышибалы бара, Бетти и Люси Колтрэйн, подскочили к демону сзади и повалили его на пол; но было ясно, что они не смогут долго сдерживать его.
К тому времени я затащил Эмона-40 в безопасное место за огромной дубовой стойкой и пытался прокрутить варианты, которые не не приходили в голову тогда, когда нужны. Алекс впился в меня взглядом.
— Сделай что-нибудь, черт возьми! Если мне придется выпустить Мерлина, чтобы разобраться в этом бардаке, я не отвечаю за безопасность твоего клиента. Ты знаешь Мерлина: он всегда сторонник политики выжженной земли, когда дело доходит до решения проблем.
Я неохотно кивнул. Я знаю больше уловок и чудес, чем хотелось бы показать; но в конце это всегда сводится к моему дару. У меня есть дар находить вещи, третий глаз в моем разуме, личный детектор, который может показать, где что находится, но я не люблю его использовать без причины. Когда я включаю свой дар, его сила сияет, как маяк во тьме, и мои Враги могут видеть, где я. А затем они отправляют своих ужасных посланцев, типа Косильщиков, чтобы убить меня. Они пытались убить меня, сколько я себя помню.
Но раз пошла такая пьянка…
Томми нагнулся ко мне:
— Это — парадокс, — быстро сказал он. — Только то, что они здесь вместе, взаимоисключающее событие в графике времени, которого быть не должно. Используй это.
Тогда я напрягся, освободил свой дар и увидел насколько противоестественно одновременное бытие Эмона-50 и Эмона-60 здесь и сейчас. А найдя это, для меня было элементарным задуть как свечу это невероятное событие. В тот же миг оба они исчезли, потому что их здесь быть не должно.
Я спрятал свой дар, и быстро восстановил ментальные щиты. Обычно враги опасались нападать на меня на территории Мерлина, но в последнее время они становились все более дерзкими. В баре стояла мертвая тишина.
Клиенты медленно вылазили из тайников, смущенно озираясь по сторонам. Исчезнув из реальности, Эмоны-старшие никогда не появлялись в баре, их нападение никогда не происходило, но все изменения, причиненные магией вероятности, никуда не исчезли. Волшебство всегда побеждает логику. Всем пришлось попотеть, выбивая дерьмо из освобожденного демона, покуда Алекс не восстановил пентаграмму, вновь загнавшую того под пол, после чего все начали тушить пожары, продолжавшие гореть. Бетти и Люси Колтрэйн собрали разбросанные части создания Фрэнкенштейна и сложили их за стойку до тех пор, пока кто-нибудь из потомков Барона не заглянет за выпивкой.
В целом, мы легко отделались. Игры с магией вероятности всегда опасны. Времени не нравятся халявщики, и оно начинает играть грязно. Именно поэтому путешествия во времени так тщательно регламентированы.
Алекс смотрел на то, что случилось с бутылками в баре, и рвал на себе волосы.
— Ублюдки! Теперь я должен буду проверить каждую бутылку в отдельности, чтобы понять, что в них теперь. Может быть что угодно — от мочи демона до живой воды. И вряд ли удастся продать мочу демона… Тебе известно, что ты — проклятие, Тэйлор? Если бы у меня были мозги, я должен был убить тебя в тот же миг, как ты зашел.
Эмон с тревогой посмотрел на меня, но я успокаивающе улыбнулся:
— Не волнуйтесь, Алекс есть Алекс. На самом деле он так не думает.
— Именно так я и думаю!
— Ладно, возможно он так думает, но справится с этим. Мы же друзья.
— Не хотел бы я встретить кого-нибудь из ваших врагов, — пробормотал Эмон.
— Думаю, кого-то вы уже видели, — сказал я. — По-моему, кто-то использует вас во всех ваших версиях, чтобы достать меня.
— Но почему меня? — печально спросил Эмон.
— Хороший вопрос.
Я подвел его к столу в самом далеком углу бара, и мы сели. Томми Забвение — вместе с нами. Я задумчиво посмотрел на него, и он рассмеялся, правда, немного нервно.
— По-моему, нам лучше держаться вместе, старик. Возможно, я мог бы выручить тебя в этом деле. Все это выглядит как моя специфика. За разумные деньги, конечно.
— О, естественно, — сказал я. — Дело есть дело, в конце концов. Получишь половину моего гонорара. Как тебе?
— Более чем разумно, многоуважаемый сэр! И пусть никто не смеет утверждать, что Джон Тэйлор не лучший среди равных!
Так как я не собирался заработать на этом деле, мне понравилась мысль разделить гонорар, которого нет, с Томми Забвение. Я тоже могу быть экзистенциальным, когда это нужно. Он со счастливым видом улыбался мне, и я вернул ему улыбку.
— Слушайте, все закончилось? — спросил Эмон. — Можно мне пойти домой? Мне здесь правда не нравится.
— Боюсь, нет, — ответил я. — Я могу безопасно вывести вас с Темной Стороны, но тогда наш общий враг найдет способ вернуть вас обратно и начать все по-новой.
— О, Боже…, - Эмон обмяк на стуле, обычный маленький человек, изо всех сил пытающийся справиться с проблемами, которых у него никогда не должно было быть. Я почувствовал жалость к нему. Темная Сторона бывает жестокой к посетителям.
— Не волнуйтесь, — сказал я. — На этот случай есть я. Я узнаю, кто это делает, и я заставлю его прекратить.
— И если Тэйлор говорит, Вы можете отнести его слова в банк, — неожиданно заявил Томми.
— Расскажите, Эмон, — сказал я. — Расскажите о Вашей жизни. В ней должна крыться подсказка.
Но Эмон только покачал головой.
— Я ничего из себя не представляю. Или, по крайней мере, ничего важного. Незначительный винтик в машине под названием крупная корпорация. Я делаю, что приказывают, ежедневную работу, вращающую колеса.
— Ладно. На кого вы работаете?
— Инвестиционная корпорация «Вдовья Доля». Это — крупная компания, с филиалами и офисами по всему миру. Я работаю в Лондонском филиале уже почти двадцать лет. У меня интересная работа. Это фондовая компания, убеждающая другие фирмы вкладывать свои деньги в достойные и прибыльные проекты. Помимо подающих надежды небольших развивающихся бизнес-проектов, создаются благотворительные фонды и группы поддержки, позволяющие всем осознать Хорошие Начинания. Мы руководим хорошими деньгами и берем за свои услуги разумный процент. Я говорю «мы», но, конечно, сам я этих денег не вижу. Это — просто работа на компанию в течение двадцати лет… Возможно, не самая прибыльная работа, не то, чего я ждал от жизни, но… это — жизнь. Лишь немногие действительно реализуют свои мечты или амбиции. Мы просто работаем, вращая колеса цивилизации. Потому что иначе мир остановится. И все, о чем я когда-либо заботился, это — моя семья. Теперь они — мои мечты и
