второе, если не третье поколение войны на этой земле, не прекращающейся более тридцати лет. Удивляло наличие бронежилета — боевики не носят бронежилета, для них принять шахаду на пути Аллаха — честь. Сержант поднял автомат, посмотрел — НОРИНКО[31], одиннадцатый год выпуска.
— Сэр, гляньте сюда!
Амойо, которого прикрывали двое, сунулся внутрь здания, чтобы проверить, не осталось ли там боевиков, — и сейчас с трудом тащил оттуда какую-то железную дуру, настолько большую, что даже морской пехотинец США тащил ее с трудом. Было сложно понять, как она работает, но понятно было одно — что это какое-то мощное оружие.
На плече у Амойо было что-то вроде перевязи с патронами, от размера которых становилось не по себе.
— Вы трое, тащите это. Пулеметчик, вперед! Выдвигаемся к полицейскому участку, там занимаем оборону до подхода колонны.
Правила применения принципиально новых в техническом плане видов оружия сформулировал еще незабвенной памяти Иосиф Виссарионович Сталин: новое оружие должно применяться внезапно, массированно и только в решающей схватке, чтобы добиться критического преимущества над врагом. Адольф Гитлер думал по-другому и применил под Ленинградом «тигры», что дало возможность советским конструкторам оценить их и придумать меры противодействия. Если «тигры» впервые были бы применены на Курской дуге — возможно, результат ее был бы иным. А может, и нет. История — странная штука, очень странная.
На столе в полицейском участке сержант Гэтуик получил возможность взглянуть на новое оружие, которое применили боевики Талибана. Длиной примерно шесть футов, из них четыре фута — толстый ствол, заканчивающийся массивным дульным тормозом. Заряжание — примитивное, затвор Винчестера[32], магазина нет, сам затвор массивный, грубо обработанный, двигается тяжело. Самое интересное — какая-то труба, которая идет за спину стрелка, как в РПГ, — получается, что это реактивное оружие. Грубо сделанные пулеметные сошки и что-то вроде оптического прицела в стальном корпусе, видимо, русского.
— Сэр, нашли в машине, под сиденьями. Почему-то не забрали…
На стол увесисто плюхнулся короткоствольный Bravo 18-AKM, дорогое и любимое контракторами оружие, гибрид АКМ и НК-416.
— Где нашли? — не понял сержант.
— Ну, в пикапе этом, который мы сюда притащили. Под сиденьями, сэр.
— Забери себе. Или отдай, кому нужно.
— Да, сэр!
Калибр у этой самой дуры — тридцать миллиметров, такой, как у пушки русской БМП, которой пользуется афганская армия. И эта штука, похоже, прошибает броню любой американской бронированной машины, кроме танка, возможно, устоит еще и «Брэдли». Ни система активной защиты, ни противогранатные решетки, ни дополнительные керамические плиты, которые «держат» 14,5, — ничто не спасет. Точно так же можно врезать по зависшему вертолету, который высаживает десант, — гораздо большая вероятность поражения, чем у РПГ. Это то же самое, что и противотанковая пушка начала Второй мировой, только ее можно таскать на плече. Последние десять лет американская армия делала все, чтобы защититься от двух вещей — фугасов и ракет РПГ. Теперь — талибы снова пересдали карты, и они к этому ни хрена не готовы.
Оставив винтовку в покое, сержант встал, вышел в коридор полицейского участка — там афганские полицейские под руководством американских морских пехотинцев споро строили вторую линию обороны: таскали из кабинетов мебель и строили баррикады, во дворе наполняли мешки песком и землей почему-то мешки были, лопаты были, земля — была, а вот соединить то и другое и третье догадались, только когда приказали американцы.
На первом этаже афганцы и Паттридж слушали связь.
— Что дают, рядовой? — спросил сержант.
— Концерт по заявкам, сэр. Кажется, в центре сейчас жарко. Я установил связь с колонной, она будет тут через полчаса примерно. Они возьмут нас на борт.
— Что там насчет центра, Паттридж, ты не сказал?
— Судя по переговорам, они сошли с машин и заняли три здания, где и держат оборону. Сообщение о том, что их машины подбиты все до единой и что есть оружие, которое пробивает стены насквозь.
— Сообщи им, это противотанковые винтовки калибра тридцать миллиметров, такие, из которой подбили нас. Пусть не высовываются.
— Есть, сэр.
Сержант вышел во двор. Участок стоял на самом краю города — и с пригорода постреливали, но несильно. Возможно, пока…
Колонна подошла через полчаса, когда огонь по полицейскому участку и в городе усилился. Во главе колонны была штурмовая машина разграждения, в колонне двигался танк, толку от которого в городе было не так и много. Сержант, рискуя, вышел на дорогу, чтобы опознаться, замахал зеленым фальшфейером.
Колонна втянулась в город чуть дальше, потом остановилась. Из «Страйкера», который остановился рядом с сержантом, вышли майор Падовски и еще двое, летчик-офицер и сержант.
— Гэтуик…
— Так точно, сэр. Сержант Гэтуик.
— Дальше не прошли?
— Мою машину вывели из строя, сэр. Подбили на дороге. Если у вас есть пара минут — могу показать, чем именно.
— Посмотрим…
Падовски, а следом и летчик осмотрели ручную пушку на столе, на втором этаже полицейского участка, с изрядной долей мрачности.
— Клейм нет, сэр. Кто выпустил — неизвестно.
— Кто-кто… Известно, кто, в зоне племен чего только не клепают…
— Сэр, там могут наклепать автомат — но там не смогут обработать пушечный ствол. А это не что иное, как пушечный ствол, сэр.
— Такая штука, сэр, — вступил в разговор сержант Гэтуик, — проломила броню моего «Мастиффа», как игла лист бумаги. Думаю, только танк и боевая машина пехоты выдержат попадание из этой штуки, сэр.
— Которых у нас раз-два и обчелся, — подвел невеселый итог майор, — вы с нами, сержант?
— Да, сэр, у меня приказ выдвигаться к центру города, и я намерен его выполнить. Только, сэр, я бы оставил здесь, в этом полицейском участке, какие-то силы. Он выглядит довольно крепко сложенным и укрепленным, сэр, и он контролирует дорогу на Пешавар. Афганцы, если оставить их одних, просто разбегутся, и потом из-за этого у нас будут большие проблемы. Гораздо лучше позаботиться об удержании этой точки сейчас, чем потом выбивать отсюда муджиков, я так полагаю, сэр.
Падовски задумался ненадолго, потом кивнул.
— Вероятно, вы правы, сержант. Мы оставим здесь своих людей…
Попавшую в засаду колонну они увидели сразу — та перекрывала улицу, две машины горели, остальные просто были брошены. Дома здесь были невысокие, три, редко когда четыре этажа, — одна из торговых улиц, которые в нормальное время становятся базаром. Из некоторых домов огрызались огнем — шла перестрелка.
По связи вышли на обороняющихся американцев, попросили обозначить себя дымовыми шашками. Через несколько секунд на улицу вылетели и весело задымили три дымовые шашки зеленого дыма.
С душками на улице разобрались довольно просто: на каждой бронированной штурмовой машине
