и пожелательной. Растлились, но не уничтожились. Почему человек может умствовать, но не может умствовать правильно; может желать, но желает несмысленно; может раздражаться (прямее бы энергичествовать), но раздражается неразумно. По сей причине, все что он думает и придумывает, что загадывает и предпринимает, к чему сочувствует и от чего отвращается, все это криво, косо, ошибочно.
5. Искушение, каким искушает нас диавол, бывает двух родов. Как птица, свободно летающая на крылах своих, чтоб найти себе пищу, бывает обманываема птицеловом, простирающим по земле сети свои для ея уловления, тем, что простерши сети свои по земле, он кладет поверх их приманку, которую видя, птица слетает вниз, чтоб поклевать, и тут запутывается в сети и попадается в плен; тогда приходит и птицелов, берет ее, держит в руках своих и делает с нею что хочет; так и диавол, зная, что ум человеческий находится в непрестанном движении (парит), подкрадывается к человеку невидимо, кладет пред помыслом его какую–либо сласть, как приманку, а под сластию простирает, как сеть, грех, который вместе есть и рука диавола невидимая и скрытная; потому что без греха нельзя диаволу схватить душу человека. Когда успеет он приманить душу приманкою сласти, тотчас опутывает ее сетями и схватывает. Первым делом его тут бывает завязать ей глаза, т. е. омрачить ум, чтоб она не увидала света и пути и не убежала; и это со всем тщанием делает он до тех пор, пока она, привычкою к сласти и долговременным пребыванием во грехе, совсем не предастся в волю его и не сделается во всем ему подручною и возлюбленною рабою. После сего она и сама не захочет уже бежать от этого господина своего, к которому привыкла и который так утешает ее и насыщает всякими сластями, пока совсем не растлит ее этими нечистыми и зловонными яствами своими. Когда же увидит он, что она совсем растлилась, тогда направляет ее на всякаго рода непотребства, грехи и злодеяния. Но птицелов не может стянуть птицы с воздуха на свою приманку; а диавол, если найдет душу обнаженною благодати Божией, может подвигнуть стремления и пожелания души на сласть и склонить ее на свою волю. Почему и сказал я, что искушения диавола бывают двух родов: первое — приманка сластию, какую полагает он пред помыслом; а другое — раздражение похотей, коим понуждает он душу воспохотствовать сластей, и склоняет ее на свою волю.
Душа, которая подчинится таким образом и столь много диаволу, не может ничего более для себя делать, как только познав, в какую ниспала глубину зол и как воля ея связана чужими узами, вопиять, как из чрева адова, и призывать Бога, сходившаго в преисподняя земли, придти к ней и освободить ее. Это одно может она делать; но разрешить себя от уз и убежать не может, как не может убежать тот, кто закован в железныя кандалы и содержится в темнице под крепкими запорами. Может, говорю, она призывать имя Иисуса Христа, да послет Он ей помощь; и когда укрепится таким образом чрез призывание Иисуса Христа (ибо Он есть единственный освободитель душ наших) и восчувствует, что получила помощь от Бога, тогда может и убежать из–под ига диаволова и из уз греха. Но убегая от диавола, ей следует прибегнуть к какому–либо эконому благодати, т. е. к духовному отцу, чтоб лукавый диавол не нашел ее опять неохраняемою и не похитил. Этим отцем духовным она будет обучаема и упражняема в том, что ей потребно думать, пока наконец она сделается способною носить всеоружие Божие, т. е. божественную благодать, и с нею противостоять всем козням диавола, всем этим началам, властям, миродержителям тьмы века сего, духам злобы. Ибо душа, соединенная с плотию, не может одна, голая, противоборствовать таким сильным и столь многим врагам, если не будет облечена во всеоружие Божие: как и воин, даже самый мужественный, не может без оружия противостоять врагам, нападающим с копьями, мечами и щитами, и если выступит против них, тотчас будет поражен на смерть.
6. Как тело человека, сложенное из разных частей, сочетавает душа и не дает ему разсыпаться; когда же выйдет душа из тела, оно разлагается и истлевает; потому что тогда разрешаются все связи его, и то, что было прежде смерти соединено и сгармонировано, является разъединенным и разложенным: подобное сему бывает и с душею, когда удалится из нее божественная благодать (которая есть душа души нашей, и до преступления Адамова была соединена с нею, как душа соединена с телом, и содержала ее в единости и гармонии помышлений, которыя по преступлении разсеялись по безчисленным направлениям), — божественная, говорю, благодать Св. Духа, которую опять подает святое крещение приемлющим, по уверовании и оглашении, сие божественное таинство, — чего не знает и понять не может вся внешняя мудрость Еллинов. Ибо как всякий человек уверен, что душа есть та сила, которая приводит в гармонию и сочетавает в единое стройное целое разныя части тела; так всякому христианину крещеному должно содержать всегда в уме, что не другое что, а только благодать Всесвятаго Духа, которую приял он чрез святое крещение и новое рождение, она одна соединяет, сочетавает и сдерживает неразсеянными неисчетныя и многообразныя движения и помышления души (если это есть в нем).
Это собрание во едино помышлений душевных есть и именуется жизнию души, какую дарует ей Бог. Но как иные забывают и пребывают в беззаботном непомышлении о том, что тело их состоит из многих и разнообразных частей, почему подлежит и недугам многим, и что в союзе и гармонии содержится оно душею, так что, когда бывают здоровы и не чувствуют никакой болезни, величаются тем (как бы это было не дар Божий, а нечто их собственное): так подобному неправомыслию подвергаются и некоторые из тех, кои сподобились приять божественную благодать, когда не внимая себе и не содержа в уме и помышлении сие великое таинство божественной благодати, ими полученной (и держащей в союзе и гармонии разнообразныяпомышления и стремления души), склоняются к гордому о себе помышлению. За это разгордение они впадают в
Впрочем надлежит нам и то знать, что Бог, всеблагий и человеколюбивый, не от всех добродетелей обнаженным оставил человеческое естество по падении; почему и среди самых неверных народов проявляются некоторыя естественныя добрыя качества, и иные являют кротость, другие сердоболие, те любовь, а эти другия какия–либо душевныя доброты. Сделал это всеблагий Бог для того, чтоб человеческое естество не всякаго лишено было пособия, но чтоб в этом имеемом находило помощь к стяжанию и того, чего в нем недостает. Однакож никак невозможно, чтоб некрещеный достиг когда–либо совершенства добродетелей.
Итак, поелику некоторые христиане забывают о таинстве благодати Всесвятаго Духа, полученной ими во св. крещении, имеют впрочем, как мы сказали, некоторыя естественныя добродетели в помощь и пособие недугующему естеству, но не помня о полученной ими благодати, не стараются с помощию сей божественной благодати Всесвятаго Духа стяжать и прочия добродетели, которых не имеют, а довольствуются однеми от естества получаемыми добродетелями, гордятся ими и презирают тех, которые их не имеют, не обращая внимания на те, которые те имеют, и которых они сами не имеют: то благоутробный и человеколюбивый Бог не дает таковым горделивым благодати на стяжание и прочих добродетелей, да не впадут в суд диаволь. Ибо если они не возымеют добродетелей, то осудятся, как недобродетельные; а если стяжут их благодатию Всесвятаго Духа и возгордятся, яко самодобродетельные, и хвалиться ими станут, как бы не свыше от Бога получили их, а имели их (если и предположим, то возымели) от своих трудов и усилий, то осуждены будут вместе с диаволом. Почему всякий добродетельный христианин, яко сокрушенный и смиренный, так да верует, что благодать Всесвятаго Духа живет в нем и совершает все добродетели, а не он сам. Таковый воистину есть и праведно именуется духовным человеком, поколику вседействует в нем Дух Святый, о Христе Иисусе Господе нашем, Коему слава и держава со Отцем и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
СЛОВО ПЯТНАДЦАТОЕ
1. Есть семь классов лиц, о спасении коих потребна молитва церкви: погибшие, плененные, заблудшие, уязвленные, падающие, возставшие, шествующие. Есть еще и восьмой класс — совершенные,
