Творения и Гимны

наконец совершенно изменяется весь человек, и познает Бога, сам прежде познан бывши от Бога. Одна эта благодать Всесвятаго Духа делает то, что человек начинает презирать все земное и небесное, настоящее и будущее, радостное и скорбное. Она делает его другом и сыном Божиим и богом, насколько сие вместимо для человека. О, сколь величественны дарования Божии!

Все почти стыдятся людей немощных и бедных, — царь земной и смотреть на них не хочет, вельможи отвращаются от них, богачи презирают их. Если случится как нибудь встретить таковых на пути, их обходят, внимания не обращая на них, как на ничтожности, и никто на мысль даже не принимает, чтоб было хорошо войти с ними в сообращение. А Бог всеблагий оставил сильных, мудрых и богатых мира, и избрал немощных, немудрых и бедных, по великой и неизреченной благости Своей. И кто доволен к тому, чтоб заодно это достойно возблагодарить Его?! Сей Бог, Коему служат тьмы ангелов, Который носит всяческая глаголом силы Своея (Евр. 1:3), величия славы Коего никто стерпеть не может, сей самый Бог благоволил соделаться и отцем, и братом и другом таких отверженных, и принять плоть человеческую, чтоб стать подобным нам во всем, кроме греха, и сделать нас причастниками и наследниками Своей славы и царства Своего. О, сколь велика и богата благость, сколь неизреченно снисхождение к нам Владыки нашего Бога!

Но чего же ради, братие, мы не прибегаем к сему благоутробному Богу, так много нас возлюбившему? Чего ради не отдаем жизни своей на смерть за любовь Христа и Бога нашего, за нас умершаго? Разве не видим, как многие люди, по пристрастию к благам тленным, переносят большие труды, подвергаются великим опасностям, уезжают в далекия места, оставляя жен и детей и всякия житейския утешения, и ничего не ставят выше и краше того, что вожделели, и покоя себе не дают, пока не достигнут цели своей? Но если эти, ради временных и тленных благ, поднимают такой подвиг и для получения их подвергают опасности и душу свою и жизнь свою; то не всячески ли подобает нам предать на смерть и души свои и телеса свои любви ради к Царю царствующих и Господу господствующих, Творцу, Вседержителю и Властителю всех тварей? — Сам Он говорит во святом Евангелии Своем, что погубивший душу свою, т. е., уготовившийся пожертвовать жизнию, Мене ради и ради Евангелия, или мертвою соделавший душу свою к миру и не обретающий ее занятою какою либо похотию плотскою, таковый спасет ее, а обретающий душу, т. е. жалеющий предать жизнь свою за Меня ила находящий душу свою занятою чем–либо грешным, погубит ее.

Так говорит Бог вездесущий и все содержащий! Куда же убежим мы, братие, от лица Его, или куда уйдем? Взойдем ли на небо, там обретем Его; снидем ли во ад, и там присущ Он; внидем ли во глубины морския, и там не убежим от державной руки Его, но Его же десница будет держать и души и тела наши. Итак, братие, поелику не можем мы противостать Господу, ни убежать от лица Его, приидите, сделаемся лучше рабами того Бога, Который нас ради человек бысть, зрак раба приял, и умер по любви к нам. Приидите, подклонимся под крепкую и непобедимую руку Христа, источающаго жизнь вечную и безсмертную и пребогато ею исполняющаго тех, кои взыскивают ея в Нем, благодатию Всесвятаго Духа. Приидите, взыщем Христа, в Коего облеклись было мы во святом крещении, но злых ради дел своих опять совлеклись Его. Когда мы крестились, были еще несмысленными младенцами, и по возрасту и по уму, и не понимали, коль великое получили освящение; потом же хоть и познали сие, но увлекаемые юностию, осквернили себя грехами своими, потеряли благодать св. крещения и продолжаем каждодневно сквернить и души и тела свои, преступая заповеди Божии. Возвратим же себя опять в прежний чин покаянием, которое теперь осталось единственным путем к нашему спасению, и положим в сердце всеусильно трудиться в делании всякаго рода добрых дел, о коих знаем, что они угодны Христу Господу, да запечатлеемся опять печатию Духа Святаго и поживем прочее время жизни нашей непорочно, имея Христа Спасителя всемощным пособником себе, от Коего вследствие сего получим и ту милость, что сделаемся достойными познать тайны Бога нашего, сокровенныя от век и от родов.

3. Если желаем достигнуть того, что возлюбила душа наша, т. е. благодатных от Бога благ, и, будучи человеками, соделаться земными ангелами; надлежит нам возлюбить также прискорбность и тесноту телесную, поднимать всякое злострадание и с радостию переносить искушения, в уверенности, что они принесут нам всякое добро. Что краше души, с разумом и разсуждением подъемлющей всякия скорби и злострадания, ради претерпения коих она имеет еще наследовать и радость всяческих? Что мужественнее сокрушеннаго и смиреннаго сердца, которое без труда побеждает всех демонов и совсем отгоняет их от себя? Что славнее нищенствования духом, доставляющаго человеку царствие небесное, коему равноценнаго ничего нет и быть не может, ни в настоящей, ни в будущей жизни? Но и то, что не имеет кто более томящей о себе заботы относительно земнаго и временнаго, какое, думаешь ты, приносит ему ангельское состояние и какия вечныя уготовляет блага? И то опять, что презирает кто все временное и тленное, и все почти необходимое для тела его, так что никогда не заводит споров и ссор из–за них, но всегда хранит мир и любовь в невозмущаемой тем душе своей, какого не достойно воздаяния, каких венцов и дарований? Поистине выше естества заповедь сия и исполнение ея паче слова и разума, потому что Христос бывает для таковаго все, вместо всего того, что презирает он. Слыша: Христос, не на одно голое слово обращай внимание и не смотри на малость речения, но помышляй о славе божества Его, превосходящаго всякий ум и всякое слово, помышляй о красоте Его неизреченной, о милости безмерной, о богатстве недомыслимом, какое богатно со всякою щедростию подает Он таковым, и уразумеешь, что Его одного достаточно для них в замен всего прочаго, так как они приемлют в себя самого Бога, источника и подателя всякаго блага. Посему–то никто из сподобившихся возыметь Христа не вожделевает уже ничего другаго, и никто из насытившихся любовию Божиею не имеет уже позыва любить что–либо другое здесь на земле.

Поистине, братие мои, ничего в мире нет лучше того, чтоб не иметь ничего от благ мира сего, не желать стяжевать что–либо паче необходимых потреб тела и не замышлять покоить плоть свою и угождать ей, но одного желать = жить жительством духовным, не творя ни в чем плоти угодия в похоти (Рим. 13:14). Необходимыми же потребами тела я называю хлеб и воду, одежду и кров, как учит Апостол: имуще пищу и одеяние, сими довольни будем (1 Тим. 6:8). Если потребуется что–либо и больше сего, то всячески, если веруем Богу и уповаем на Него, Он, подающий нам большее сего и промышляющий о всем сущем, подаст нам это. Только оставим все другое, прившедшее в привременную жизнь нашу, — тщеславие, зависть, споры и ссоры, лукавство, ропотливость, клевету и все вообще, что ненавистно Богу и причиняет вред душе, и возлюбим от всей души то, что повелевает Бог, — нищету духовную, или смирение, и непрестанный деннонощный плач, от коего источается в душу каждый час радость и утешение, у тех, кои любят Бога. От этого плача пораждается и кротость в тех, кои подвизаются во истине, от плача алчут и жаждут правды или всякой добродетели и всегда ищут царствия Божия, превосходящаго всяк ум человеческий; от непрестаннаго плача бывают и милостивы, и чисты сердцем, и миротворцы, яко мира исполненные, и благодушны в искушениях; от плача ненавидят зло; от плача возжигается в душе божественная ревность, которая ни на минуту не дает ей предаться покою безпечности, или вместе со злыми склониться на зло, но исполняет ее мужеством и силою претерпевать до конца всякаго рода искушения.

4. Возненавидим же, возлюбленные братие мои, мир сей и все, что в мире. Зачем иметь нам общение с миром и с делами мирскими, когда Господь наш говорит нам в св. Евангелии: несте от мира (Иоан. 15:19)? Потечем путем добродетели. Будем подвизаться, пока стяжем нечто от всегда–пребывающаго и нетленнаго. Ибо все вещи мира сего тленны и преходят как сон, и ничего нет в них постояннаго и твердаго; и солнце и звезды, и небо и земля, все преходит и от всего один человек остается. Что же теперь из этого видимаго может послужить нам в пользу, в час нужды смертной, когда будем переходить из этой жизни к тамошнему пребыванию, в нескончаемом оном веке, а это все оставим здесь, и оно истлеет и прейдет? Хоть и не тотчас прейдет все сие видимое, но какая польза от него нам, когда мы необходимо разлучимся с ним, оставя здесь одно свое тело мертвое и безчувственное, и душа наша не будет уже иметь возможности видеть что–либо посредством тела сего, ни сама быть видима кем–либо, а будет с того часа внимать одному невидимому, вступив в иныя соотношения и иные порядки жизни, чтоб или наслаждаться царством небесным и вечною славою, или наследовать геенну и огнь вечный? Одно что–либо из сих двух необходимо получить от Бога в вечное наследство соответственно делам, какия делает кто в жизни сей.

Сего ради, братие мои возлюбленные, возненавидим, умоляю вас, мир сей, убежим от прелестей его, и от мнимых и лживых радостей жизни сей, и к единому прибегнем Христу, Искупителю душ наших,