Летописи страны Арии. Книга 1

В те поры и веселились люди во землях Арии на славу, и свята их были от наших отличные.

Всё же были и схожие, такие, как кулачный бой. Да соревновались и удалью блистали не только добры молодцы, но и девки, и люди постарше.

Бились в шутку, без доспехов и без лат — гурьба на гурьбу али один на один. Тот, кто послабее волею был — тотчас проигрывал.

Возводили помост, да был он из чего-то невиданного — твёрдый, да мягок, словно перина, коли падёшь на него.

И Яр, да сын его Ерем, любили те забавы.

Раз в светлый день собралось народу тьма-тьмущая. Да были там купцы заезжие из мест дальних. Были и друзья страны Арии — асы, что тех купцов возили во птицах железных.

Да знамо дело, средь купцов были и воины с тех стран дальних. А воевода тех воинов любил в кулачном бою позабавиться — удалой был молодец и силы немеряной.

Вот вышел он на помост и стал воспрошать сильнейшего бойца — а в те поры много было воинов крепких во земле Арии. Да так случилось, вышла дочь Мера — Всела, Василиса по-нашему.

Тут увидел её Ерем и воспылало сердце его страстью жгучей.

Вот начался бой. Всела всё кругом того воина ходит да бровью не ведёт. Смех и злоба разбирает воеводу — в ихних землях бабы не воюют, но всё ж решил потешиться, да куда уж там.

Бросился было кулачищами размахивать, да она словно тень — скользнёт и нет её — вот за спиной стоит. Уморился воевода чужеземный да навзничь лёг. А она так гордо стала да ножкой его подпирает — смеётся народ, а чужестранец и шевельнуться боится, словно опутали его тяжёлыми оковами.

С тех пор запала Всела в сердце Ерема и стали они к друг дружке бегать — дело молодое.

Долго ли, коротко ли — раз пришло ночное время, радуга в полнеба засияла. Вот ведёт Ерем свою любаву[61] к отцу её Меру, просить значит руки по нашему у отца ейного.

Знал про то Мер уж наперёд, да был рад этому безмерно. Яр же выбору сына противился, да не хотел обижать друга — думал, может всё обойдётся; да картины тёмные шли на ум[62] и сердце тревожили. Всё же решил он уважить сына и дал благословление, наперекор сердцу своему.

12

Тем часом было всё мирно и тихо во Мирград- Земле. А во Землях далёких, да за столько вёрст, за сколе око не может увидать, а только мыслею человек знающий и ведающий может узреть, Кожан собирал новое войско.

То тело, в котором его душа обитала, он создал себе сам, и оно воплотило сущность его. Умел он также, без труда великого, покидать тело своё полностью или частями. Мог волком серым стать, мог птицею, что парит в небе высоко. Мог и красной девицей, и добрым молодцем обернуться, если хотел. Мог и к твари любой, живущей во вселенной, пристроиться тихой сапой, да опосля, душу его родную выдворить из тела бренного.

Места далёкие, Земли малые и великие, где он пребывал, были дикие — на самых задворках. Люди и твари, что обитали там, были просты душой и телом, и доверились они ему тёмному — думали, что пред ними Бог, да величали его именами разными. Да не в именах суть, а суть в том, что поддались они на обман великий.

Кожан приблизил к себе троих и осветил их силой знания, чтоб могли народом и тварями править и ответ пред ним держать. Да стал мастерить врата мыслею[63] , чтоб без труда войско его новоиспеченное добралось до Мирград-Земли.

Сделать те ворота было не так-то просто, да и были такие, что мешали замыслам его тёмным — имя того народа Уры.

13

В замыслах своих, в глубине сердца свого, уры хотели сами попасть на Мирград-Землю да стать её хозяевами, но не желали влачить бремя кощеево на плечах своих.

Те Уры были по сложению тела отличные — ростом вдвое больше человечьего; и могли под водой жить, как народ морской, время долгое; и на суше могли быть, словно люди обычные.

Да было всё у них ладно собрано — и хоромы, и кони быстрые[64]. Да желали они всем естеством своим получить книгу знаний малую от народа, что проживал на луне, которая Луной называется.

14

На Мирград-Земле всё было тихо и светло.

Народы жили во согласии и вели торги меж собой. Ничто не тревожило людей. Плескались тихо моря синие и было так время долгое. И стали жить Ерем с Вселой вместе. Люди добрые справили им избу славную во земле Арии; и родилась у них дочь, и родился сын. И были все веселы и горя не знали.

Долго ли, коротко ли — прошло время долгое. Уж дочь у Ерема подрастает, было ей восемнадцать годков по-нашему, да время в те поры по-другому мерили. Дочь они Орой назвали в честь Земли Оры, что осталась позади во времени безмерном. Была Ора на мать похожа как две капли воды, и как Всела любила в кулачном бою состязаться.

Вот в один день светлый дала она себе зарок: коли найдётся добрый молодец, что её в бою одолеет — быть ей ему женой верной.

В те поры жил один купец иноземный во земле Арии и был у него сын Мар, ладный и лицом, и телом. Да вот беда — мать его, Нима, сама того не ведая, одарила его душою тёмною, семенем кощеевым. Было то время доброе, и никто не воспрошал за душу чистую[65] ни у красных девиц, ни у добрых молодцев.

Вот решил Мар на состязание кулачное податься — скуку развеять. Взошёл на помост, а супротив его — Оры глаза большие, словно озёра бирюзой блестят. Она была девицей духом крепкой, но всё ж Мар сумел одолеть её, и пришлась она по нраву ему. Решили жить-поживать они вместе.

15

Далеко-далече, во землях чужих, разлилась река, берегами своими крутыми подпирая неба стать. Шли по одному берегу два воина. Один был в одёжах рваных да неказистый — кощеев слуга. Другой шёл позади него в ладной кольчуге. Был он высок и крепок и вёл врага своего во земли родные — то был ур.

Времени истекло, с тех пор, как Кожан объявился в тех краях, немеряно.

Уры решили Яра позвать во свои края и союз великий заключить меж народами. А в знак дружбы будущей изловили одного из служек кощеевых, что близок к Кожану был, дабы постичь мысли их тёмные. Но как не пытали, как не стращали[66] его