Третий очевидец сообщает, что хозяин дома, в котором он ночевал, выскочил ночью на улицу и начал стрелять, так как ему приснилось, что убивают его соседа.
При длительной изоляции создаются благоприятные условия для того, чтобы почти стиралась грань между сновидениями и реальностью. К тому же, если в обычной обстановке человек может всегда проверить себя, опросив окружающих его людей, то при изоляции такой возможности он лишен.
Раскроем дневник одного из испытателей. Там, в частности, говорится: «Во время записи физиологических функций 24 декабря в 13 часов 30 минут, кажется, уснул. Во сне увидел, что вошел Эдик. Так ли это было? Вторник. Дежурство врача Ростислава Борисовича. Я тут же попросил по радиопереговорному устройству передать привет Эдику… Это для того, чтобы потом проверить».
Как легко догадаться, никакого Эдика в лаборатории в этот период не было, а если бы он и появился, все равно проникнуть в сурдокамеру не смог бы. Запись же биотоков мозга в указанное в дневнике время давала типичную картину сна. Любопытно, однако, что у испытателя не было полной уверенности в том, действительно ли заходил в сурдокамеру его товарищ, поэтому у него возникла острая потребность уточнить, сон это был или действительность.
Записи биотоков мозга показали, что в условиях одиночества в коре полушарий мозга развиваются гипнотические фазы (промежуточные состояния между бодрствованием и сном).
Первая фаза гипнотического состояния примечательна тем, что сильные и слабые раздражители вызывают одинаковую реакцию организма, тогда как в бодрствующем состоянии сильный раздражитель вызывает и более энергичный ответ. За нею следует парадоксальная фаза, когда слабый раздражитель может вызвать сильный эффект. Затем идет третья фаза — ультрапарадоксальная, при которой меняется характер ответа организма, а именно: положительный раздражитель, раньше вызывавший возбуждение и активную реакцию, теперь приводит, наоборот, к торможению, а тормозные раздражители вызывают возбуждение.
Наконец, наступает полное торможение, когда организм перестает реагировать на обычные раздражители.
При пробуждении эти фазы повторяются, но в обратном порядке, причем, как правило, очень быстро. При переходных состояниях, или, как их еще называют, просоночных, довольно часто даже в обычных условиях возникают иллюзии. Характерны наблюдения профессора Ф. П. Майорова над самим собой.
«Наблюдение 1-е. Проснулся (зимой) около 7 часов утра и открыл глаза. Было сумрачно. Задняя стенка шкафа, стоявшего у кровати, представилась как две громадные вытянутые руки с большими кулаками. Потом иллюзия пропала… В действительности на стенке шкафа висело полотенце, а наверху — две коробки. Иллюзия возникла в просоночном, „переходном“ состоянии. Заторможенное состояние коры обусловило искаженное восприятие действительности».
«Наблюдение 2-е. На окне стоит бюст Льва Толстого, обращенный лицом в комнату. В утренних сумерках, когда я пробуждался, мне не раз казалась совсем другая фигура».
«Наблюдение 3-е. Однажды проснулся рано утром и поразился тому, что в комнате около зеркального шкафа стоит какая-то девушка. Стал внимательно разглядывать объект — иллюзия моментально исчезла: на высоком стуле висели дамские жакет и шляпа, а ножки стула я принял за ноги девушки».
Необычные состояния в условиях длительной изоляции испытывал врач С. Бугров. Приводим выдержки из его дневника:
«Сегодня мне хочется остановиться на довольно интересном явлении, которое я давно ощущаю по ночам перед сном, но все как-то сразу не отмечал в дневнике, а утром, естественно, забывал. Несколько дней тому назад я перед сном вдруг начал ощущать какие-то слуховые галлюцинации. Впервые услыхав, я испугался и сразу же в голову полезла шизофрения, раздвоение личности, симптомы слуховых галлюцинаций при этом заболевании. Вспомнился мой первый больной из психиатрической клиники профессора Кутанина. Он был первой скрипкой в театре оперы и балета. И вот у него наряду с основным симптомом заболевания — раздвоением личности — были сильнейшие слуховые галлюцинации. Но ведь это был музыкант, и очень образованный (он окончил Саратовскую консерваторию и аспирантуру в Москве), а я? И на душе стало не очень-то хорошо.
Только начал „проваливаться“ в бездну сна — вновь эта музыка. Теперь я более внимательно начал прислушиваться к ней. Это была какая-то заунывная, довольно приятная мелодия (очень похожая на японскую музыку), которая то уходила на очень высокие ноты, то спускалась на самые низкие. Причем ее характер был какой-то неземной; она походила на ту музыку, которую сейчас воспринимают как космическую, или же ту, которую представляют в виде красок и изменения гаммы цветов. Но мелодия для меня была очень приятная.
Дальнейшего хода событий я не помню, так как заснул. Сновидений, связанных с музыкой, у меня не было, вернее — никаких сновидений не было. Проснулся и забыл об этом совсем. В следующий раз эти слуховые галлюцинации я нашел схожими с органной музыкой в помещении с хорошей акустикой. Так же как и в первый раз, музыка колебалась от низких до высоких тонов. Мелодия была торжественная и очень, очень близка моему сердцу. Она мне напоминала самые торжественные минуты в моей жизни. В то же время лейтмотивом ее была легкая грусть — возможно, оттого, что эта органная музыка, которая сама настраивает на грусть и некоторый мистицизм. Одно могу сказать: она была мне очень приятна и вызывала ассоциации, которые передать трудно. Сновидений, связанных с музыкой, опять не было. Правда, в этот раз был короткий сон, но снилась мне дочь. А это единственный сон, который повторяется у меня часто.
В другой раз у меня в органную музыку влились голоса хора мальчиков — мелодичные, высокие, переходящие даже на пискливые тона. Честно говоря, я не очень-то люблю голоса мальчиков, а выступление хора Свешникова у меня всегда ассоциируется с чем-то неполноценным. А тут музыка вызвала у меня довольно положительные эмоции, и хотелось ее все время слушать, слушать и слушать… Но сон, вероятнее всего, прервал это наслаждение. Сновидений вновь не было. Такие явления повторялись еще несколько раз.
Что же это? Плод больной фантазии или объективная реальность, трансформирующаяся в музыку? Не могу ответить. Только одно могу сказать, что все эти явления, возможно, связаны с работающим вентилятором. Но очень интересно, почему же все это происходит перед сном и именно ночью, а не днем? Второе: почему характер слышимой музыки каждый раз другой? Акустика камеры? Но, по-моему, просто смешно об этом говорить. Какая может быть акустика (в музыкальном понимании) в этом склепе? Не хочу ломать голову и постараюсь все выяснить у наших акустиков и психологов. А сейчас надо прекращать, не то появятся и зрительные галлюцинации, если буду долго обдумывать одно и то же».
Музыкальные представления, как видим, развились в процессе длительной изоляции не сразу и возникали только перед засыпанием, которому в первые дни мешал шум вентилятора. Постепенно, правда, этот шум субъективно стал восприниматься все тише и тише, и человек стал засыпать легче и быстрее.
Объясняя подобные явления, И. П. Павлов писал:
«Наше общее понятие (категория) противоположения есть одно из основных и необходимых общих понятий, облегчающее, упорядочивающее и даже делающее возможным, вместе с другими общими понятиями, наше здоровое мышление. Наше отношение к окружающему миру, вместе с социальной средой, и к нам самим неизбежно должно исказиться в высшей степени, если будут постоянно смешиваться противоположности: я и не я, мое и ваше, в один и тот же момент я один — и я в обществе, я обижаю или меня обижают и т. д. и т. п. Следовательно, должна быть глубокая причина для исчезновения или ослабления этого общего понимания, и эту причину можно и должно искать, по моему мнению, в основных законах нервной деятельности. Я полагаю, что указания сейчас в физиологии имеются…
Вот как это понимается физиологически. Пусть у нас одна частота ударов метронома есть условный пищевой положительный раздражитель, так как применение его сопровождается едой и она вызывает пищевую реакцию; другая же частота — отрицательный возбудитель, так как при ней еды не давалось, и она производит отрицательную реакцию, животное при ней отворачивается. Эти частоты ударов представляют взаимно противоположную, но ассоциированную и вместе с тем взаимно индуцированную
