например, когда дневному сну (при длительной стоянке поезда) предшествовал нормальный ночной сон дома. Однако и такой режим труда и отдыха не изменял обычных кривых суточных колебаний физиологических функций.
Интересны наблюдения за теми, кому приходилось совершать перелет в другие районы Земли, когда время «сдвигается» на 6–12 часов. Под влиянием смещенного ритма геофизических факторов и жизни окружающих людей у этих лиц в течение нескольких дней (обычно не более 15) происходит акклиматизация: все физиологические процессы перестраиваются в соответствии с новыми условиями существования, тогда как при измененном режиме суток, но в привычной среде такая перестройка, как мы уже видели, не наблюдается даже в течение нескольких лет.
Перестройка ритма физиологических функций растений и животных в основном зависит от действия света и температуры. Хотя живые организмы и способны поддерживать циркадную ритмику, это вовсе не означает, что постоянная ее частота обязательно сохранится при любых условиях. Ведь организм — «открытая система», он все время находится под влиянием окружающей среды и приспосабливается к ее изменениям. В частности, такие факторы, как свет и температурные воздействия, служат в условиях Земли своеобразными датчиками времени. Они являются как бы сигналами для синхронизации циркадного ритма физиологических функций и астрономического времени.
Еще И. П. Павлов доказал, что чем выше организовано животное, тем быстрее и лучше оно приспосабливается к изменяющимся условиям внешней среды. Это происходит благодаря образованию временных связей в коре головного мозга. Именно с помощью механизма условных рефлексов к изменяющейся ситуации подлаживается безусловнорефлекторная деятельность, к которой относится и циркадная ритмика физиологических функций.
С развитием космической техники начались эксперименты по изучению различных режимов суточной деятельности в условиях, имитирующих космический полет. Опыты показали, что чем сильнее отклоняется режим жизнедеятельности человека от привычного, тем тяжелее это переносится. Вообще при смене обычного режима новым у космонавтов на вторые-пятые сутки восстанавливается прежняя работоспособность, и они начинают засыпать в отведенные новым распорядком часы. Но соответствующая перестройка физиологических функций (пульс, дыхание, температура тела, обменные процессы и т. п.) наступала лишь на 8–15-й день, хотя «подопытные» все-таки продолжали отсчитывать время обычными земными сутками. Причем особенно трудно было приспособиться тем, кто пытался представить себе, что происходит в данное время вне сурдокамеры. По всей вероятности, и на межпланетном корабле будет бортовое и земное время. В какой-то степени с подобной системой отсчета сталкиваются многие люди на нашей планете и ныне. Например, жители Владивостока, живя по местному (поясному) времени, при необходимости соотносят его с московским временем.
Надо полагать, что при разработке суточного режима для каждого конкретного межпланетного полета будут учитываться число членов экипажа, объем работы, наличие помещений для отдыха и т. д. Не исключено, что ритм космических суток будет выглядеть примерно так: 4 часа операторской деятельности, 4 часа активного отдыха и 4 часа сна. В период активного отдыха космонавты не ограничатся физическими тренировками. Для ликвидации утомления необходима рационально организованная смена видов деятельности. Поэтому, вероятно, часть времени после несения вахты у космонавтов займут научные эксперименты, обобщение полученных результатов. Для ликвидации «сенсорного голода» огромное значение приобретет творчество, о котором мы еще расскажем подробней.
Напряженная работа головного мозга в часы бодрствования, его постоянное реагирование на бесчисленные раздражители внешней среды, как известно, приводят к истощению многих клеток коры. Их работоспособность восстанавливается, когда человек спит. Вот почему на межпланетном корабле необходимо создать условия для полноценного сна космонавтов.
Опыт восьмисуточного полета космического корабля «Джеминай-5» показал, что спать по очереди в рабочем помещении весьма трудно. Космонавты Г. Купер и Ч. Конрад жаловались на то, что малейший шум, даже перелистывание бортового журнала, будили их, поскольку в кабине вообще-то царила полная тишина. Следовательно, необходимость специального бытового помещения на межпланетном корабле не вызывает сомнений. Если же туда все-таки станут проникать шумы, придется, может быть, создавать «звуковой подпор», то есть монотонный шум, напоминающий морской прибой, дождь с ветром и т. д. Он заглушит нежелательные звуки и поможет заснуть.
Но дело не только в специальном помещении и звуковой изоляции. Космонавты должны выработать в себе способность при необходимости засыпать быстро.
Исследования убеждают в том, что четырехчасовой сон после восьми часов бодрствования позволяет в условиях сурдокамеры восстановить работоспособность человека полностью. Вместе с тем при организации распорядка на космическом корабле важно установить для каждого члена экипажа строго постоянные часы вахт, активного отдыха и сна. Несомненно, что дальнейшие эксперименты на Земле, а также опыт орбитальных полетов позволят уточнить и отработать оптимальные ритмы космических суток.
Многие необычные психические состояния в условиях изоляции появлялись, как правило, у тех, кому нечем было себя занять в часы, не регламентированные программой. Этот факт весьма симптоматичен: он убеждает в том, что для борьбы с «сенсорным голодом» в длительном полете космонавт должен научиться интересно проводить свое время, противостоять скуке и, следовательно, обманам чувств.
Как уже говорилось, во время опытов в сурдокамере космонавтам и испытателям давалась определенная программа деятельности, занимавшая 4 часа в сутки. В остальное время они были предоставлены самим себе. Но если первым космонавтам (Гагарину, Титову, Николаеву и Поповичу) разрешалось пользоваться книгами, другие космонавты этого были лишены. В их распоряжении находились лишь набор цветных карандашей, бумага, деревянные чурбачки и нож. Перед ними ставилась задача — найти наиболее интересный для себя способ, как проводить свободное время, но конкретных указаний они не получали.
Первые дни в свободное время они знакомились с обстановкой в сурдокамере, изучали инструкции и нередко сидели, просто ничего не делая. Начиная со второго-третьего дня большинство из них оживлялось и начинало чем-то заниматься, притом не без увлечения. Если в начале опыта они готовились к операторской деятельности намного раньше положенного срока, то, найдя себе интересное занятие в свободное время, они с трудом и с некоторым сожалением отрывались от него.
Занятия эти были различны и зависели от индивидуальных склонностей каждого.
Титов в сурдокамере читал вслух стихи любимых поэтов, Попович пел украинские песни. Космонавты делали из дерева и подручных материалов (салфеток и ваты для протирания кожи, вышедших из строя деталей электрофизиологических датчиков и др.) различные модели и игрушки, писали рассказы и стихи. Вот один из образцов их творчества.
Это не путешествие. Я бы скорее назвал приключение. Эта записка (я назвал ее с юмором повестью) не столь интересна и занимательна, как произведения, скажем, Хвата „Пришедшие издалека“, Стефана Цвейга „Магеллан“, Теннера „30 лет среди индейцев“. И все-таки вам любопытно будет узнать мир сурдокамеры, переживания человека в ней. Совсем не героя-исполина, а такого же, как вы сами.
Эти строки я пишу в сурдокамере на исходе четвертого дня. Возможно, гораздо красивее рассказ выглядел бы, если его написать после сурдокамеры, сидя в кресле за письменным столом. Но я боюсь забыть все переживания, боюсь исказить действительность.
Перед тем как попасть сюда, я много думал об этом грозном испытании. Режим сурдокамеры мне был знаком достаточно хорошо. Здесь можно жить и по прямому графику и по обратному. График предполагает время, по которому живет испытуемый. Первый полностью совпадает с астрономическим временем, а по
