Катя развела руками. Нет. Она же слушала инструкции.
— Ребята, дайте мне одеться, — показала на дверь спальни. — Побудьте там, я быстренько. И Рексу возьмите.
В маленькой заставленной мебелью комнате двум высоким широкоплечим парням и черно-белой среднеазиатской овчарке едва хватило места. Степан отошел к окну, Борис остался у двери. Собака прошлась между ними, раздумывая: стеречь одного или охранять другого. По дороге она вспомнила об утреннем происшествии, зарычала, ткнув носом в спинку кровати.
— Опаньки! — удивился Борис. — Пуля!
Степа обернулся, ахнул, присел рядом. Аккуратная дырка, оплавленные края.
— Приличный калибр! Винтовка, вероятно с оптикой. Откуда стреляли?
Стрелять могли только из дома напротив!
— Дело серьезное.
— Похоже. Позже я узнаю подробности, но, наверняка будет лучше, если вы на время исчезнете. Я спрячу Катю. Тебе тоже хорошо уехать на пару дней.
— Я подумаю, — пожал плечами Устинов.
Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Вряд ли Катерина сумела бы собраться тихо. Не тот характер.
— Сколько прошло времени? — спросил Степан.
Не отвечая, Борис рванул дверь. В гостиной было пусто. На столе лежала записка. «Степа, прости! Борис, присмотри за квартирой!» Шести слов хватило, чтобы озадачить экс-любимого и старого друга. Только шесть слов, не больше, не меньше
— Где она! — закричал Степан, бледнея в синеву.
— Удрала.
– Почему?
— Не доверила тебе свою драгоценную жизнь, — не удержался от подковырки Устинов.
— Почему?
— Она сама себе хозяйка.
Степан перечитал записку: «Степа — прости…». Дальше его не интересовало.
— Куда она может пойти? — спросил сердито.
— Не знаю.
— Ладно. Вот тебе мои координаты, — Богунский протянул визитку. — Перезвони через час-другой или лучше загляни в офис, — махнув на прощание рукой, он направился к двери.
Устинов проводил взглядом Степину спину, ругнулся в сердцах. Вот козел! И Катерина хороша! Сбежала, как последняя идиотка! Куда интересно знать?! И зачем?!
Вместо ответа из коридора раздалось сердитое рычание. Что еще? Рекса, зажав в лапах, замызганный лоскут белого полотна в россыпи синих корабликов, остервенело рвала его в клочья.
— Где это ты взяла? — Тряпку собака, скорее всего, подобрала на месте драки. — Сколько раз я тебе говорил, что брать в рот всякую гадость …. — От тряпки шел тяжелый сладковато-муторный запах, от которого сразу захотелось спать. — А ну-ка посмотри на меня…
Рекса послушно, но с трудом поняла веки. Пустой бессмысленный взгляд не выражал привычной любви.
— Во, блин…А ну, вставай, голубушка, вставай….
Борис торопливо открыл сначала Катину, а затем свою дверь и буквально втолкнул собаку в прихожую своей квартиры. Рекса вздохнула храпливо и прямо у порога отключилась.
Борис. 21 год назад
— Мы переезжаем на новую квартиру, — сообщила мама однажды. — Там по соседству живет девочка Катя. Ты с ней наверняка подружишься.
Катерина явилась знакомиться первой. Раздался звонок, мама открыла дверь и впустила в дом судьбу.
— Добрый день, меня зовут Катя, — объявил звонкий девичий голосок.
— Я — Ирина Сергеевна, можно тетя Ира.
— Где ваш мальчик?
От радостного нетерпения Борька сжал кулаки. Сейчас в его комнате появится принцесса, красавица, таинственная и необыкновенная незнакомка — такой он представлял новую подружку.
– Ему, правда, 5 лет? — коренастая девчонка с замазанными зеленкой коленками подняла недоверчивый зеленый взгляд на мать. Та даже покраснела от досады. И оправдываясь, пролепетала:
— Боренька часто болеет, плохо кушает….
Маленький, щупленький, как цыпленок, Борька ощутил себя полным ничтожеством, но о чудо, впервые в жизни проявил характер. Не позволил двум женщинам в своем присутствии обсуждать собственную персону. Шагнул вперед, замер по стойке смирно и, как новобранец капралу, доложил дрожащим от напряжения голосом.
— Я — Боря Устинов! Я люблю книжки, мультики и рисовать.
Ему очень хотелось понравиться девочке.
Пухлые губы расплылись в улыбке.
— Я — Катя Морозова! Я тоже люблю книжки, мультики и рисовать. Тетя Ира, мы пойдем гулять, — не спуская с Борьки глаз, оповестила гостья.
— Нет, Катенька, — возразила мать. — Боря гуляет только со мной.
— Что, вы, тетя Ира, — гостья искренне удивилась, — Не бойтесь. Со мной его никто не тронет.
— Нет, Боря останется дома.
Борис взмолился:
— Мама… ну, мама…
— Хорошо, — снисходя к отчаянию, согласилась мать.
— Я за него отвечаю, — уверила Катя. — А вы можете следить за нами с балкона.
Борька носился по квартире, хватал вещи, чуть не визжал от счастья.
— Одевайся теплее.
— На улице не холодно, — влезла Катя и осеклась под ледяным взглядом. И ведь, разумница, смолчала, почуяла, что перегибает палку, торопит события.
Ох, уж эти мамы! Ничего не понимают! Приказы, рокочущие восклицания. Катя протянула руку и поправила Борису загнувшийся воротник рубахи. Ненароком, конечно же, ненароком, ведь малявка, 5 лет всего; пухлые пальчики прикоснулись к худой щеке. Лаская? Играясь? Ох, уж эти бабы! С рождения — стервы! Борька закрыл глаза и судорожно сглотнул слюну, словно проглотил подступившую к горлу нежность. Мордашка, бледная, остроносая, засветилась неземным блаженством. Он понял — началась новая жизнь. Жизнь по имени Катя.
Борис трусил вприпрыжку за Катериной, взирал умиленно на каштановую гриву и тугой затылок и ликовал. Катя, — звенело в мозгу. Катенька!
Появление Кати на детской площадке было встречено радостными возгласами. Борис в окружении детворы сник, растерялся, казалось еще секунда и бросится со слезами назад, домой, к маме.
Но нет. Катерина положила ладонь Борьке на плечо. Взбодренный руководящей дланью, он жалобно улыбнулся в ответ.
— Это кто? — поинтересовался большой, толстый мальчуган, грозно надвигаясь на тощего Борьку.
— Мой сосед! — Катя в предупреждающем жесте выставила руку.
— Червяк! — слово вылетело как плевок.
