СОТВОРИВШИЕ ЧУДО
Праздник Октября! Это парад, колонны демонстрантов, смех, неумолчный говор и оживление на улицах, заздравные тосты дома, в кругу друзей, зарево иллюминации над городом…
Праздник Октября! Это торжественные собрания, подведение итогов, планы на будущее, рой воспоминаний о прошлом…
Праздник Октября… Тогда его встречали совсем в иной обстановке.
…Короткий ноябрьский день быстро погас, и улицы обступила свинцовая мгла. Вместо иллюминации — тревожно мечущиеся лезвия прожекторов.
Вместо Мажорных маршевых мелодий — зловещие завывания сирены. Никто не ждал праздничного фейерверка, зато в любой момент могли заговорить зенитки, чтобы озарить небо разрывами снарядов.
Внутри зданий, за плотно зашторенными окнами, тоже царил полумрак: электрические лампочки свисали с потолка словно для того лишь, чтобы отражать трепещущий язычок керосиновой лампы, а то и самодельной коптилки. Порой с улицы слышался, цокот конских копыт, скрип колес и полозьев — по безукоризненной асфальтовой мостовой разъезжали в стародедовских телегах и розвальнях.
Индустриальные и культурные центры середины XX столетия, казалось, неожиданно шагнули, в прошлый век… С продовольствием и промтоварами туго.
Карточки. Очереди. Воздушные тревоги. Так было, и этого никогда не забыть!
…Тихим июньским утром 1941 года раздались взрывы бомб на сонных улицах мирных наших городов. И вот уже много месяцев подряд стелется едкий дым пожарищ над русской землей от Балтики до Черноморья.
«Солдаты! За два года войны все столицы континента пали перед вами. Ваши знамена развевались на улицах красивейших городов Европы. Осталась только Москва. Вот она — перед вами! Добудьте ее, заставьте ее сдаться — это последняя европейская столица, которая еще не принадлежит вам. Пройдите маршем по ее площадям! Москва — это конец войны. Москва — это отдых. Вперед!»
С таким воззванием обратился Гитлер к группе армий «Центр», авангарды которой окопались у западных столичных окраин. Фюрер уже подписал приказ о преобразовании Кремля в «Музей победы великой Германии». Пресса «тысячелетнего рейха» бубнит как заклинание: «Армия большевиков стерта с лица Земли!»
Армия большевиков отшвырнула отборные части вермахта от ворот Москвы.
Но война еще не кончилась. Умирают от голода и артобстрелов осажденные ленинградцы. Рев моторов и грохот канонады заглушает стоны раненых у залитых кровью берегов Волги. Над Освенцимом и Бухенвальдом стоит густой приторный чад — горят трупы людей, отравленных газами в гитлеровских душегубках…
А на дворе — XX век. Его называют веком небывалого научно-технического прогресса. Неужто многовековая европейская и вся мировая культура обречена на агонию?
Ноябрь 1942 года. Холодный, заснеженный Свердловск. В одном из зданий собрались ученые.
«Пройдут десятилетия. Замолкнут навсегда войны на земле; покроются ржавчиной в музеях орудия, под грозный гром которых мы сегодня ведем заседание Академии наук. Мы верим, что наша борьба за союз всех народов на земле, объединенных общими интересами и нерушимой дружбой, приведет к успеху. Настанет такой великий день, и миллионы людей с любовью, благодарностью оглянутся назад и увидят в новом свете Октябрь 1917 года. Тогда, на переломе человеческой истории, в пламени восстания человечество переступало порог в новую эру — эру социализма. А мы, участники Октября и великих побед социализма, приложим все свои силы, чтобы ускорить победу над всем, что мешает созданию такого единства людей на земле… чтобы знамя советской науки всегда было впереди…»
Непреклонной верой в силы своего народа, в торжество разума и добра, в светлое будущее человечества исполнены слова академика Емельяна Ярославского. В суровую годину прозвучали они с трибуны юбилейной сессии. Подводя итоги четвертьвекового пути советской академии, выступавшие делились планами мирного развития нашей науки после разгрома врага и искоренения гитлеризма, а в этом никто не сомневался. Не сомневался потому, что именно Октябрьская революция, открыв рабочему, крестьянину, любой кухарке доступ к сокровищам науки и культуры, высвободив дремавшие столетиями творческие силы всего народа, превратила отсталую аграрную Россию в могучее, несокрушимое многонациональное государство с мощной индустрией, способное выстоять перед любой агрессией.
— Академия наук существует уже 217 лет, — говорил тогдашний ее президент В. Л. Комаров. — Царская академия в годы ее наивысшего подъема состояла из 5 лабораторий, 5 музеев, 1 института, 2 обсерваторий и 15 различных комиссий. Общая численность научных и технических работников составляла 212 человек. Академия наук СССР за четверть века выросла в крупнейший научный центр, объединяющий 76 научно-исследовательских институтов, 7 филиалов в национальных республиках и областях, с самостоятельной сетью научных лабораторий, станций, комиссий и обществ. Контингент сотрудников этих учреждений составляет 5 тысяч человек.
Академик А. А. Байков вспоминал о тех, кого за недолгие полтора года недосчитались ученые в своих рядах. А сколько умов и рук в тылу было отвлечено от мирных дел!
С тех пор минуло 26 лет.
Канул в прошлое зловещий призрак фашизма, так долго витавший над планетой. Изумленный мир понял, что значат наш народ, его строй, его философия, его наука, техника и культура. И не успели еще зарубцеваться кровоточащие раны войны, как мирная советская наука взяла новый разбег.
Семикратно в послевоенные годы рукоплескала Шведская академия советским ученым — лауреатам Нобелевской премии. А сколько раз телеграфные агентства всего света в свои сообщения о победах нашей науки включали слова «впервые в мире»! Заработала атомная электростанция под Москвой. С грохотом кромсая льды, повел, караваны судов атомный флагман «Ленин». Вышел на космическую орбиту рукотворный спутник Земли. Человек стартовал к звездам и шагнул из кабины корабля в безмолвную пустоту вселенной. Телефотоаппаратура запечатлела в непосредственной близости рябины лунного лика…
Этот список не закончен. И он вообще не имеет конца. Но имеет начало. Его истоки восходят к Октябрю семнадцатого года.
«От полунищей земледельческой царской России до мощной индустриальной державы мира. От малограмотной, бедной и отсталой страны с культурой, доступной лишь немногим избранникам по рождению, до страны с всеобщим средним образованием, с высокими по качеству выпусками 767 высших учебных заведений, численно превышающими выпуск всех остальных стран Европы, вместе взятых, — таков этот головокружительный 40-летний путь, быть участниками и деятелями которого нам выпало счастье, — говорил президент АН СССР А. Н. Несмеянов в 1957 году. — …От первенца советской
