Таинства красоты [Стихи и поэмы о любви]

*  *  *

Периоды взросленья есть у века
И больше, чем у человека.
Игрою случая, не без затей,
У новых поколений и идей
         Является предтеча.
Таинственна их встреча.
Так, юность дивная Петра,
В ученьи страстная игра
Эпоху новую открыли,
Что веком Просвещенья окрестили,
С веселым празднеством в садах,
         В кринолинах, в париках,
В жемчужинах Ватто запечатленных,
Сияньем красок в небо вознесенных.

*  *  *

В Париже русский царь. Толпою окружен
На площади, всех выше ростом он;
Без свиты, быстр и прост, он ходит всюду,
Дивясь всему и сам подобен чуду.
Там Аруэ героя своего узрел
И, духом века загораясь, юн и смел,
С беспечной пылкостью студента
Он эпиграммой разразился на регента.
В Бастилию засажен, как пример
Для неугодных, под именем Вольтер
Прославился, язвительный и строгий;
       Одобрив выдумку о Боге,
       Спустил Всевышнего с небес,
       Сняв ореол с его чудес.

*  *  *

В те дни в Париже жил художник тихий,
Застенчивый, немножко дикий,
У мецената Кроза на хлебах,
Среди картин и празднества в садах,
Сей жизни миг чудесный, краткий
Живописуя словно бы украдкой,
С актером, что в тоске один поет,
С душою, устремленною в полет;
С актрисами, что светских дам играют,
Позируя художнику, как знают, -
Чуть скованы, болтают меж собой,
          Поворотясь спиной.
Но жизнь, запечатленная, как сцена,
      Поныне трепетна, бесценна.

*  *  *

Так, русский царь, строитель чудотворный,
Вольтер, философ непокорный,
Художник скромный Антуан Ватто,
          Сошлись, на удивленье,
Как воля, ум и представленье,
          Ничуть не ведая о том,
Эпохи новой - Просвещенья,
В России - Возрожденья.
И жизнь, что меркла во Христе,
Вновь возродилась в красоте.
А Русь, справляя потихоньку тризны,
           Всему своя пора,
Как юность, пробудилась к Новой Жизни
           Под скипетром Петра.

*  *  *

    Служил он десять лет солдатом,
    Поэт, не возносясь талантом,
    Имея волю, ум и честь,
    Как царь, простую службу несть.
    И вырастал, как дуб в долине,
Что высится, раскидистый, поныне
    И сень его, как вешний день
    Таит в себе и свет, и тень
               Вселенной,
Поэзии высокой, дерзновенной,
В которой человек, он равен всем,
          Живущим в мире сем,
          А в мире горнем - Богу,
          Подвластный только року.