вас я прекрасно помню детский дом. Усыновили меня, когда мне было шесть лет. Кстати, не только тебя переводить собирались, – он посмотрел на Элайю. – Там в целом детдом стали расформировывать. Помню в детстве суета какая-то вокруг. А потом подходит ко мне тетечка вся в розовом и говорит, что она будет моей мамой. За ней наша няня стоит и головой кивает. Добрая в нашей группе няня была. Кажется, ее Марфой звали. Такое смешное имя потому и запомнил.
– Марфа Ивановна, это моя бабушка, – подключилась к разговору Ксюша, – Я тоже что-то смутно помню. Но бабуля говорила, что она просто часто брала меня на старую работу.
– И где она работала? – спросил Арнольд.
– Говорила, что в детском саду, – тихо сказала Ксюша – Думаете, она меня обманывала?
– Скорее оберегала, – Элайя задумчиво посмотрел на девушку, готовую снова заплакать. – Ты очень чувствительная. Мне жаль, но по документам, которые я раскопал, тебя тоже удочерили. Из того, что я нашел, выходит, что мы не просто из одного детского дома. – продолжил Элайя. – Нас всех передали в семьи пятнадцать лет назад в течение одной недели мая.
– Детдом после этого расформировали, детей развезли чуть ли не по всей стране. Вот я нашла странный приказ: не отправлять больше чем по одному человеку в новый детдом, – Ксюша вытащила листик из распечатанной пачки.
– Еще там была какая-то хрень по поводу военных, – добавил Арни. – Но это уже из прессы. Там написано, что рядом с детдомом, вроде, проводились какие-то учения или испытания. В общем, была непонятная вспышка. Местный журналист обратился за комментариями и ему наплели всякую чушь про природные явления.
– И при чем тут учения? – Сашка оглядел пустой стол и потянулся за соком.
– При том, что детом расположен за городом в лесном массиве. Непонятная вспышка над лесом была 2 мая. А уже к 15 детский дом был расформирован. Я бы сказал, оперативно, – ответил Арнольд.
– Ну да, и я раскопал у военных файл. Там название нашего городка, а следующие цифры складываются в дату: получается 2 мая 15 лет назад, – сказал Элайя.
– И что в этом файле? – в один голос спросили Ксюша и Саша.
– Слишком крутой шифр, нужен ключ, – нехотя признался в собственном бессилии парень.
– Только не говори, что ты потрошишь базы военных, – возмутился Арни – Ты понимаешь, что тебе за это может быть?
– Интересно, что еще можно со мной сделать? – неожиданно рассмеялся Элайя. – Ладно, не бойся. Я не потрошил. Я как раз наоборот. Разрабатывал по заказу моего агента-представителя систему дополнительной защиты. Даже не знал для кого. А сейчас, когда искали данные, на нее наткнулся. Ну и заглянул.
– Ладно, – поднял руку, призывая к тишине Арнольд, – Что мы имеем? Мы из одного детского дома. Его расформировали после того, как военные рядом произвели испытания.
– А в другой статье говорилось об НЛО, – вклинилась Ксюша.
– Давайте будет реалистами, – улыбнулся Элайя. – Там прошли испытания. Что-то пошло не так и, возможно, долбануло всех. Потому, чтобы скрыть следы детдом расформировали. Нам повезло. На нас, видимо, уже были оформлены документы и поэтому мы попали в семьи. Но если мы кого-то интересовали, то найти было проще простого. Есть же, в конце концов, архивы. Так почему на нас открыли охоту только сейчас?
– Может мы что-то видели тогда, во время испытаний? – неуверенно сказала Ксюша.
– Ага, и неуловимые мстители ждали 15 лет, чтобы до нас добраться, – покачал головой Сашка.
– Не мстители, а те придурки из секты моей мачехи, – сказал Арнольд. – Вполне возможно, что они сначала обчитались всякой мистической дури, а потом уже наткнулись на старую инфу об НЛО в здешних окрестностях. Теперь считают нас инопланетянами. Не случайно же мне Томка заявила что-то про мои сверх возможности, как я ими легко пользуюсь. Мачеха так дико себя вела, я подумал, она на герыч подсела.
– И что за возможности? – поинтересовался Сашка.
– Да нет у меня никаких способностей, – сердито сказал Арни. – Говорю же, у Томки крыша поехала. Она еще чушь несла о семенах, которые за золото кому-то продает. В это тоже верить? Погодите-ка, – парень замер, прислушиваясь к себе. – Не нравится мне все это, – пробормотал Арнольд и посмотрел на ребят. – У меня такой чувство, что они знают, где мы. Пора отсюда уходить. Слышь, Элайя, ты без коляски передвигаться можешь или нет? Заказывай такси. У нас мало времени.
Тамара уже почти пришла в себя и теперь недоумевала, почему лежит на диване в собственной гостиной. В комнату робко заглянула горничная. Хозяйка поманила ее рукой. Горничная проскользнула, протягивая ей какой-то предмет.
– Кого черта? – Тамара взяла из руки у девушки телефон. Но бархатный голос в сотовой трубке заставил женщину напрячься.
– Решил выразить тебе соболезнования, дорогая, – сказал один из наиболее уважаемых людей в городе. – Смерть Сильвестра большая потеря для нас всех.
– Спасибо, – Тамара насторожилась. Она попрощалась с этим человеком в собственном доме несколько часов назад. Тогда ему было наплевать и на ее умершего мужа, и на никому ненужные соболезнования.
– Я слышал, что у тебя и сын пропал, – вкрадчиво продолжил собеседник. – Дети порой ведут себя так не разумно, не правда ли?
– Правда, – прошептала Тамара. Голова раскалывалась от выпитого, но она уже трезвела. Женщина поняла, что сейчас услышит то, что изменит все.
– Запиши адресок. Мне сказали, твой парнишка тусуется у друзей. Пошли за сынком охрану. Как бы не учудил чего от горя раньше времени. Понимаешь?
– Понимаю, – сказала Тома, оглядываясь в поимках ручки и листка бумаги.
Ничего не найдя она потянулась к забытой кем-то и свалившейся на ковер косметичке. Достала губную помаду и записала адрес на стеклянном столике рядом с диваном. Потом положила трубку и с трудом поднялась. Ей надо было срочно позвать Бульдога. Действовать надо было немедленно, пока ситуация снова не вышла из под контроля. Томе надо было сделать всего несколько шагов, но тут осенний ветер распахнул неплотно закрытую балконную дверь. Женщина обернулась на шум и в предрассветных сумерках увидела тень. С улицы потянуло могильной сыростью.
– Этого не может быть, – прошептала Тамара, пятясь от двери. – Ты опять пришел? Но ты обещал. Обещал, что убьешь меня последней, – заскулила она и наткнулась на сервировочный столик со спиртным.
Сооружение на колесиках очевидно так и осталось здесь стоять со вчерашней вечеринки. Тамара, не раздумывая схватила открытую бутылку с коньяком, зажмурилась и выпила остатки одним глотком. Когда она открыла глаза, на балконе уже никого не было.
Бульдог собрал всю прислугу в комнате для охраны. Несмотря на поздний или скорее уже ранний час, люди беспрекословно подчинились приказу. Горничные испуганно смотрели на телохранителя хозяина. Мрачные кухонные рабочие сгрудились у входа. Никто из находившихся в комнате людей не хотел стоять с ними рядом. Повар Ральф гордо выпятил подбородок, словно готовясь защитить свою команду. С десяток охранников рядом с Артуром неторопливо переминались с ноги на ногу. Их невеселые лица так же не предвещали ничего хорошего.
– Значит так, – Роман обвел взглядом людей, – об убийстве ничего рассказывать не буду. Думаю, все в курсе. Сергей Никонович, – обратился он к мажордому, срезному подтянутому мужчине лет сорока пяти, – Дом и прислуга на вас. Очень обяжете, если подберете хорошую фирму для похорон Сильвестра Петровича.
– Уже подобрал, – кивнул мажордом, нервно теребя серебряный лацкан черного пиджака. Черный и серебряный были основными цветами униформы прислуги в этом доме. И даже безукоризненный Ральф вынужден был менять одежду повара на черный пиджак и серебряный колпак, когда выходил к гостям, чтобы презентовать особенный кулинарный шедевр.
– Хорошо. Проследите, чтобы обслуживающий персонал не покидал дом. Не исключено, что полиция еще раз захочет опросить свидетелей происшествия. – Роман сознательно не употребил слово «убийство». На горничных и так было больно смотреть.
– Так ведь страшно же, – не выдержала личная прислуга хозяйки, тощая и наглая Лизка. Правда сейчас она выглядела не наглой, а смертельно испуганной. – Я ведь тоже того, видела его, – добавила женщина и
