Сочинения. В 2-х томах

И на исповеди, перед казнью.
Улей-сердце выводит пчел,
Над смертельной слезой, над боязнью
Поцелуйный реет орел.

Оборвутся часов капели,
Как луга, омыв каземат,
Семисвечником на постели
Осенит убийцу закат.

И с седьмого певчего неба
Многовзорный скатится Глаз,
Чтобы душу черней Эреба
Спеленать в лазурный атлас.

А за ним Очиститель сходит
С пламенеющею метлой,
Сор метет и пятна выводит,
Хлопоча, как мать, над душой.

И когда улыбка дитяти
Расплещет губ черноту,
Смерть — стрелок в бедуинском плате
Роковую ставит мету.

295 Проститься с лаптем-милягой,

Проститься с лаптем-милягой,
С овином, где дед-Велес
Закатиться красной ватагой
В безвестье чужих небес.

Прозвенеть тальянкой в Сиаме,
Подивить трепаком Каир,
В расписном бизоньем вигваме
Новоладожский править пир.

Угостить раджу солодягой,
Баядерку сладким рожком…
Как с Россией, простясь с бумагой,
Киммерийским журчу стихом.

И взирает Спас с укоризной
Из угла на словесный пляс.
С окровавленною отчизной
Не печалит разлука нас.

И когда зазвенит на Чили
Керженский самовар,
Серафим на моей могиле
Вострубит светел и яр.

И взлетит душа алконостом
В голубую млечную медь,
Над родным плакучим погостом
Избяные крюки допеть.

296 Коровы — платиновые зубы,

Коровы — платиновые зубы,
Оранжевая масть, в мыке валторны,
На птичьем дворе гамаюны, инкубы
Домашние твари, курино-покорны.

Пшеничные рощи, как улей, медовы,
На радио солнце лелеют стволы.
Глухие преданья про жатву и ловы
В столетиях брезжат неясно-смуглы.

Двуликие девушки ткут песнопенья, —
Уснова — любовь, поцелуи — уток,
Блаженна земля и людские селенья,
Но есть роковое: Начало и Срок.