Орлицей воспарив из рая, Скатилася на птичий двор, Где властелин — корявый сор С пометом — закорузлым другом, Ку-ку-ре-ку и кряки цугом От перегноя до нашеста… Не чудо ль? Родина-невеста Рядно повыткала из стали! Но молоты ковать устали В сердечной кузнице секиру: Их стон не укоризна пиру, Где в мертвой пляске Саломея. Ах, жигулевская Рассея, Ужели в лямке бурлаки?! У риторической строки Я поверну ишачью шею И росной резедой повею Воспоминаний, встреч, разлуки! По-пушкински созвучьем «руки» Чиня былые корабли, Чтоб потянулись журавли С моих болот в твое нагорье. Там облако купает в море [Строй] розовеньких облачат, И скалы забрели назад В расплавы меди, охры, зели… Ты помнишь ли на Вятке ели, Избу над пихтовым обрывом? Тебе под двадцать, я же сивым Был поцелован голубком, Слегка запороша снежком, Как первопуток на погост. Смолистый хвойный алконост Нам вести приносил из рая, В уху ершовую ныряя, В твою палитру, где лазори, Чтоб молодость на косогоре Не повстречала сорок пугал — Мои года, что гонит вьюга На полюс ледяным кнутом. Лесное утро лебедком Полощется в моей ладони, И словно тучи смерти кони В попонах черных ржут далече. Какие у березки речи, У ласточки какие числа? У девичьего коромысла Есть дума по воду ходить Поэту же — любить, любить И пихты черпать шляпой, ухом По вятским турицам-краюхам. Полесным рогом трубит печень. Теперь бы у матерой печи Послушать как бубнят поленья Про баснословные селенья, Куда в алмазнорудый бор Не прокрадется волк-топор Пожрать ветвистого оленя. Ведь в каждом тлеющем полене Живут глухарь, лосята, белки! Свои земные посиделки Я допрядаю без тебя; И сердце заступом дробя, Под лопухи, глухой суглинок, Костлявый не пытает инок Моих свирелей и волынок — Как я молился, пел, любил. Средь неоплаканных могил Ты побредешь на холмик дикий, И под косынкой земляники Усмотришь смуглую праматерь. Так некогда в родимой хате, С полатей выглянув украдкой, В углу под синею лампадкой Я видел бабушку за прялкой: Она казалася русалкой, И омут глаз качал луну… Но памятью не ту струну Я тронул на волшебной лютне Под ветром, зайца бесприютней. Я щедр лишь бедностью стапесней. Теперь в Москве, на Красной Пресне, В подвальце, как в гнезде гусином, Томлюсь любовницей иль сыном — Не все ль равно? В гнезде тепленько, То сизовато, то аленько, Смежают сумерки зенки. Прости! Прости! В разлив реки Я распахну оконце вежи И выплыву на пенный стрежень Под трубы солнца, трав и бора — И это будет скоро, скоро! Уж черный инок заступ точит На сердца россыпи и ночи, И веет свежестью речной, Плотами, теплою сосной, Как на влюбленной в сказку Вятке; А синий огонек лампадки По детству — бабушку мне кажет
